«Помнишь арку влюбленных, как ты меня провела под ней? Это был один из самых счастливых дней в моей жизни… Как мне хочется вернуться в него, так, чтобы не было войны!

Утешаю себя мыслью, что ты можешь ходить туда каждый день. Своди туда и маму, там очень красиво».

…Надеюсь, что Дуниша все-таки догадается при первой возможности уехать в Очандиано и взять с собой маму. Если капитан прав и Франция скоро падет, то границы с Испанией будут полностью открыты.

Перед отправкой мне выдали форму пехотинца без знаков различия и нормально покормили. Сосиски, вареная картошка и тушеная капуста были съедены мгновенно и заслужили самой высокой оценки. Я даже по-новому взглянул на капусту и смирился с будущим рационом.

Потом мы тряслись в грузовике по неизвестной мне дороге к неизвестному аэродрому. В процессе нашего путешествия капитан Климов (хотя теперь все-таки вернее звать его про себя гауптманом) поведал мне про свой боевой путь в Испании.

Оказалось, что после госпиталя Илья Михайлович попал на Арагонский фронт, где какое-то время активных боевых действий не велось. Сумел даже «выслужиться» в сержанты, получив под командование группу бойцов. Когда же началось республиканское наступление, сражался с коммунистами бригады Листера. Был ранен. Снова госпиталь и снова Арагонский фронт.

Воевал под Тэруэлью, участвовал в деблокаде города и дальнейшем наступлении франкистов. Под Эбро был снова ранен.

– Но все это стоило того, чтобы пройти с гордо поднятой головой под русским флагом на Параде Победы! Пускай Мадрид не Санкт-Петербург и не Москва, но торжество и ликование наше было безмерным. Мы добились своей цели, и это стоило всех жертв! А главное, мы смогли одержать окончательную победу над «красными», и это вселило в нас веру, что за Мадридом будет и Санкт-Петербург, и Москва!

…После с Ильей Михайловичем связались представители немецкой разведки – абвера. Они-то и предложили ему начать поиск среди эмигрантов тех, кто готов и в дальнейшем продолжить с большевиками борьбу под союзными знаменами. И Илья Михайлович довольно преуспел на этом поприще. «Последней жемчужинкой» в его «коллекции» стал я…

Я не знал той местности, куда нас высадил военно-транспортный «Юнкерс». Да и не мог знать, ведь в Германии никогда раньше не был. На борту самолета нас было семь человек вместе с капитаном, и все пассажиры были завербованы Ильей Михайловичем. Мы кратко познакомились друг с другом. Всех моих новых спутников объединяло одно: это были ветераны белого движения, по возрасту наиболее молодые из участников Гражданской.

На аэродроме нас сразу посадили в грузовик, и мы продолжили свой путь. Поездка заняла порядка шести часов; прилетели мы глубокой ночью, а к моменту прибытия на конечный пункт уже светало.

…На улице было довольно свежо. Эта прохлада ласкала тело, основательно затекшее после долгого пути. Воздух, насыщенный ароматом свежей листвы и луговой травы (что особенно сильно ощущается на рассвете) хотелось вдыхать как можно дольше.

Насколько хватало взгляда, мне открывалась сельская местность с густым лесом, окружавшим нас с трех сторон, и поле, по которому пролегала проселочная дорога. Прямо же передо мной расположился палаточный лагерь, который сразу опознавался как военный: здесь был плац, свежесрубленные сооружения для физических занятий, хотя бы часть которых я смог идентифицировать. Пулеметные вышки по углам и колючая проволока по периметру. На мгновение пришла мысль о сходстве с лагерем пленных. Зябко передернув плечами, я постарался как можно дальше ее отогнать.

Желудок бодро заурчал: в воздухе стал растекаться соблазнительный аромат гороховой каши, которую, очевидно, готовили на завтрак. Приободренный, я готов был уже поспешить в столовую (покажите где), но в этот момент раздались уверенные басовитые команды, прозвучавшие, как ни странно, по-русски:

– Первая рота, строиться!

– Вторая рота, в колонну по три…

– Третья рота! Ну что копаетесь? Легко, бегом, марш!

Все понятно: утреннее физо перед завтраком. В порядке вещей.

– Новенькие?

Устрашающего вида унтер (звания немецких младших командиров я еще не знал, а потому определил его по привычке), недобро косясь (как мне показалось, именно на меня), подошел к нашей группе.

– Белогвардейцы из Франции, последнее пополнение? Таким бравым ребятам мы рады. Комендантская палатка у плаца напротив знамени. Становитесь на довольствие и не опаздывайте к завтраку.

Немец (или русский?!) разговаривал довольно доброжелательно. Тут он заметил находящегося за нашими спинами Илью Михайловича. На секунду здоровяк побледнел:

– Хайль Гитлер! Герр гауптман, прошу простить, я не разгл…

– Все хорошо. Я сам проведу пополнение.

– Яволь!

И я уже подумал, что угроза миновала, но, как оказалось, зря. Унтер, слегка накативший на новичков, демонстрировал остальным свой авторитет. Демарш с капитаном по нему ударил, надо было как-то поправить градус уважения.

– Герр гауптман, прошу меня извинить… А молодой человек тоже воевал в России?

Вперед Ильи Михайловича ответил я, что было нарушением субординации. Просто как-то расслабился…

– Никак нет, в Испании (про Францию я решил не упоминать).

Но тут-то мой наставник решил продемонстрировать, что отвечать вперед старших – дурной тон, за который надо наказывать.

– Я вижу, у вас планируется утренняя физическая зарядка?

– Так точно!

– Молодой человек с нами, однако встать на учет он успеет. Сейчас, как я думаю, он мечтает наполнить свое утро физическими упражнениями. Ведь так, Никита?

Что мне оставалось? Только попенять самому себе за несдержанность.

– Так точно, герр гауптман! Физические упражнения – отличное начало дня!

Капитан недовольно ответил, уже отворачиваясь спиной и направляясь с остальными к плацу:

– Вот и позанимайся.

В этот момент вполне доброжелательная улыбка унтера неуловимо преобразилась в волчий оскал.

– Ну что, новенький, падай в строй…

С этого момента начались… испытания.

Дистанция утреннего кросса составила порядка 17 километров. И это были 17 километров по пересеченной местности. Учитывая, что в свое время я пробегал максимум по пять километров, а в последнее время предельные физические нагрузки совмещались с периодами долгого бездействия, да еще и на фоне дикой скудности рациона, я был далеко не в блестящей форме. И к концу пробежки был готов выплюнуть легкие…

Мы выбежали на опушку с обратной стороны лагеря. Я понадеялся, что это конец испытаний. Я ошибся.

– Внимание, бойцы, рукопашный бой! Меняем противников, три схватки до победы, затем бегом на площадку.

КАК?! Я имею в виду, как можно сейчас драться? Бросьте меня на землю, я и без драки готов…