крепче держи. И про себя не смей говорить запретное, сам не заметишь, как вслух получится. Но и выяснить это тоже надо, не откладывая. Фредди оглядел пасущихся бычков и подъехал к Андрею.

Андрей сосредоточенно курил и покосился на Фредди так, будто тот мог помешать столь важному и трудному занятию. Но дело было слишком серьёзно, и Фредди не собирался ни с чем считаться. Хотя и нарываться не хотел.

– Этот тип, что у вас был…

– Помощник шерифа, – зло хмыкнул Андрей. – Дурак он… – последовало длинное и очень нецензурное определение.

Подъехал и Эркин. И по его лицу, по тому, как он слушал, Фредди понял. Да, дело в Доне, в фотографии Нэтти.

– Раз ты знаешь, – Эркин перебил замысловатую ругань Андрея, – ты видел эту… фотографию.

– Да, – кивнул Фредди, – мне её показывали.

– Он же? Ну, тот, что здесь был?

– Нет, сам шериф.

– Один хрен, – закипал Андрей, – ты знаешь, что это за форма?! Я увидел, меня аж затрясло… – он опять перешёл на ругань. И такую, какой Фредди никогда ещё не слышал.

Они дали Андрею выговориться, и Эркин спросил Фредди

– Ты прочитал, что там было написано? Я не умею читать.

– А я медленно читаю, не успел ничего разобрать, – буркнул, остывая, Андрей.

– Там имя его было, ещё всякое, – медленно ответил Фредди, – ну, что всегда в розыскных карточках пишут.

– Розыскных? – переспросил Андрей. – А чего его разыскивают?

– А кто его знает? – пожал плечами Фредди. – Шериф пусть и ищет. А что? Вы… знаете его?

– Видел бы, так… – Андрей снова долго ругался, а закончив, вздохнул. – Нет, не знаю я его, не видел.

– А я видел, – тихо сказал Эркин.

– Когда это? – спокойно до равнодушия спросил Фредди.

– Да года так три, а может, больше прошло, – Эркин свёл брови, припоминая. – Да нет, это ж, какое лето в имении было…

Фредди вытащил сигареты, дал одну Андрею и закурил сам, готовясь слушать.

– Их много тогда в этой форме приехало. И не лето, а осень уже начиналась. Зибо ещё как раз так избили, что он болеть начал. Всем досталось, – Эркин говорил медленно, будто что-то мешало ему. – А этого, ну, на фотке который, я почему запомнил. Он курил много, а сигареты о нас гасил.

Фредди невольно кивнул. Гасить сигареты о человека – любимая забава Нэтти. У старика Левине всё лицо было в этих ожогах.

– Одному о глаз погасил, – продолжал Эркин. – Хозяйка ругалась сильно. Ну, парень же окривел, куда его теперь? Только на Пустырь. А он ещё молодой был. Невыработанный. Только она потом всё равно с ним тискалась.

– С кем? – решил уточнить Андрей.

– Ну не с рабом же. На хрена ей работяга, она спальников каждый месяц меняла. С этим, что в форме. Ну, и с остальными тоже.

– И трахалась?

Эркин удивлённо посмотрел на него.

– А чего ж без траханья тискаться? В кружку налил, а пить не стал?

Фредди невольно засмеялся. Но… но это уже интересно. Три года назад осенью… так… ладно, пусть парни теперь хозяйку пообсуждают.

– А хозяин чего?

– А ему по хрену всё было. Он ей ни в чём не перечил.

– Пил что ли?

Эркин пожал плечами.

– А хрен его знает, чем он занимался. Я и не видел его, считай.

Фредди быстро соображал. Разматывать сразу сейчас, или пусть отойдут, и потом потихоньку, нет, попробуем сейчас с этого…

– Эркин, а как звали?

– Кого? Этого? Не знаю.

– Нет, хозяев… – Фредди запнулся, не желая сказать «твоих», – ну, у кого ты был в имении.

– Чьим рабом был? – усмехнулся Эркин и протянул по-рабски. – А точненько говардовские мы, масса.

– Чьи? – потрясённо переспросил Фредди.

– Говардовские. Только, – Эркин недоумённо пожал плечами, – только фамилия у хозяев другая была. Не помню только. Но были мы говардовскими. А звали… хозяина вроде бы Мартин, хозяйку, помню точно, Изабелла, а детей… Старшую, стерву, Маргарет, младшую Мирабелла, а мальчишку… мальчишку Спенсер.

Фредди невероятным усилием сдержал себя. Изабелла Говард. Так вот где… Три года назад, осенью… А через месяц Нэтти со своими мальчиками начал… и не только он. Всё началось…

– А чего? – Эркин вопросительно смотрел на него. – Зачем это тебе?

– Так, – пожал плечами Фредди. – Интересно.

– А мне интересно, на хрена его разыскивают? – снова стал заводиться Андрей. – Кому и зачем эта сволочь понадобилась?

– Полиция когда ищет, – усмехнулся Фредди, – так…

– Не для добра, думаешь? – прищурился Эркин.

– Добра кому? – поглядел ему в глаза Фредди. – Его поймают, мало ему не будет.

– Жалко, не забрёл он сюда, – вздохнул Андрей. – Его бы потом до-олго искали.

– Думаешь, он так до сих пор в форме и ходит? – усмехнулся Фредди.

– Эркин бы всё равно узнал. А охранюга себя сразу покажет, – убеждённо сказал Андрей.

«Тебе виднее», – усмехнулся про себя Фредди.

– Нет, – столь же убеждённо сказал Эркин. – Как они его ищут, они его, – он передразнил Андрея, – до-олго искать будут. И на хрена он им нужен? Этот, помощник шерифа, поймает, что ли, как же…

– Он за вошью по мокрому на коне гоняться будет, – захохотал Андрей. – Дурак, я таких отродясь не видал. Ну, повеселились мы. Ты послушай…

– У костра расскажешь, – улыбнулся Эркин. – Всё-таки смешно с дураками.

Фредди хмыкнул в ответ. Что ж, послушаем теперь другую версию. О дураке-шерифе. И сделаем пока перерыв. Пусть само по себе идёт. Главное – дело-то прошлое. С ним можно и не спешить.

За разговором они машинально продолжали приглядывать за стадом. А когда они гнали их на ночёвку, Фредди подъехал к Эркину.

– Слушай, я, кажется, придумал.

– Чего? – заинтересовался Эркин.

– Ну, насчёт умножения. Ты же делить можешь?

– Могу.

– А умножение то же самое. Только наоборот.

– Это как? – не понял Эркин.

– Ну, так. Скажем, двенадцать на три поделить сколько будет?

– Четыре, – сразу ответил Эркин.

– Так четыре на три умножить будет двенадцать. Понял?

Эркин свёл к переносице брови, неуверенно кивнул и отъехал. И весь перегон был задумчив, то и дело что-то беззвучно шептал, шевеля губами. Считает – понял Фредди и усмехнулся. Вот упрямец. Теперь пока не разберётся, ни о чём больше думать не будет.

Но на стоянке, когда начали готовиться к перегону, стало точно ни до чего. Всё, о чём говорили днём, куда-то ушло. И у костра уже не Андрей рассказывал о визите помощника шерифа, а Фредди о Большом Перегоне. Как стреляют в каждого незнакомого у стада. Как сбиваются стада в большие гурты. Как гонят к водопоям, чтобы захватить место. А опоздавшим не хватает воды, и обезумевшие от жажды бычки выходят из повиновения. Как в ночную грозу срываются с