— Тихо все! Во-первых, у меня есть приказ доставить его вкняжий терем, и я его доставлю. А ты, Крутогор, если так уж хочешь убитьпростолюдина, сразишь его позже. Когда княжна и бояре расспросят... Аво-вторых, что для тебя важнее, золотой сокол так и не сел! Ни на этого, ни накого другого.

Среди прибывших пробежал ропот. Вожак оглянулся нанизкорослого:

— Ты говорил...

— Я видел, как сокол дважды почти садился на него, —заторопился тот, выстреливая слова, как горошины из переспелого стручка. — Я нестал ждать, промедление могло дорого стоить...

Вожак кивнул:

— Ты поступил верно. Вчера не сел, а что сегодня?

Рука воеводы дернулась кверху, словно хотел по селянскойпривычке почесать в затылке. Признался озадаченно:

— И сегодня не сел. Отпрянул, будто чего-то испугался.

— Золотой сокол? — переспросил Крутогор недоверчиво.

— Он.

— Разве золотой сокол может пугаться?

— До вчерашнего дня я бы плюнул тому в глаза, кто так бысказал. Но теперь... Потому этого чужака и велели доставить перед светлы очикняжны и бояр.

Ястребиные глаза Крутогора хищно пробежали по могучей фигуречужестранца, в которой, однако, нет ничего воинственного, могучими бывают ипростолюдины, на суровом лице проступила задумчивость. Покосился на воеводу:

— Ладно. Мы поедем вместе. Но не пытайся меня обмануть! Насменьше, но что может быть славнее гибели с мечом в руке?.. да и не думаю, чтопогибнем. Скорее же сметем этот городок начисто, ибо нас хоть и сорок человек,но это сорок лучших богатырей!

Олег послушно шагал в окружении вооруженных всадников. Людивоеводы ехали справа, дружинники Крутогора слева, Олег невольно сравнивалраздобревших на дармовых харчах гридней с подтянутыми суровыми дружинниками,что и смеялись мощно и грохочуще, и сидели на конях так, словно родились вседлах, и хотя железа на них столько, что гридни попадали бы под таким весом,двигались легко и весело, не замечая тяжести, а привычные богатырские кони идуттоже весело, помахивая хвостами и зло зыркая по сторонам налитыми краснымиглазами.

От терема толпу оттесняли пешие гридни. Перед крыльцом былневысокий помост, на длинной скамье, покрытой дорогими коврами, чинно сидели старыебояре. Несмотря на теплый солнечный день, все были в теплой богатой одежде, толи старческая кровь уже не греет, то ли, что вернее, важно показать свойдостаток.

Когда всадники приблизились к помосту, из распахнутых дверейдвое дюжих гридней спешно вынесли богатое кресло, почти трон, следом шланастолько красивая молодая девушка, что у Олега на миг перехватило дыхание.

Когда кресло поставили на помост, она грациозно опустиласьна сиденье. Ее крупные серые глаза строго и внимательно оглядели Олега. Взглядстал строже, она надменно выпрямилась, оглядела прибывших всадников, голос еестал ледяным:

— Почему доблестный Крутогор врывается в пределы моегокняжества незваным?

Крутогор на своем коне, огромный, как гора на другой горе,прорычал обвиняюще:

— Разве ты не была обещана мне?

За его спиной прокатился ропот, богатыри смотрели на княжнуи бояр с осуждением. В глазах были вызов и надежда, что их оскорбят и дадутвозможность искупать мечи в теплой крови, вдохнуть сладкий запах гари отсожженных домов и горящих трупов, с диким гиком проскакать по улицам, сеясмерть, убивая, убивая и убивая...

Княжна сказала сдержанно:

— Ты хорошо знаешь, что ты вырвал у моего отца такоеобещание под угрозой... И он сдержал бы слово, хотя его сердце обливалоськровью... Он и не пережил, ибо с каждым днем, как приближалась наша свадьба...твоя проклятая свадьба!.. он угасал от осознания своего бессилия, стольоскорбительного для мужчины!.. Это ты убил его!.. Но я, вчера став из княжныкнягиней, попробовала изменить проклятую судьбу!..

— С помощью этой птицы? — бросил Крутогор насмешливо.

Ее глаза гордо блеснули.

— Да!.. У меня не было жениха на примете. У меня вообще небыло мужчины, я проводила время за книгами, даже не за шитьем и пряжей, как моисестры!.. И тогда я сама вспомнила... никто мне не догадался подсказать!.. остаринном способе выбора жениха. Если ты знаешь, так даже выбирают на княжение!

Крутогор смерил презрительным взором фигуру Олега:

— Из него князь?

— Почему нет? — возразила она. — Так выбирали. И не только внашем княжестве! Удачно выбирали. Но я сейчас выбирала не князя, а всего лишьмужа. Но... будь ты проклят, и будь проклят этот сокол, не страшившийся хвататьпардусов аки зайцев... что всякий раз, выбрав этого человека, отпрыгивал какиспуганная мышь!

Крутогор выпрямился в седле, рука уперлась в бок, княжескийдвор со всем людом оглядел уже по-хозяйски:

— Ладно, все улажено. Став моей женой, ты научишься уважатьхозяина. У меня всего тридцать жен, но все страшатся даже моей тени. Да и народтвой разжирел... ничего, я их научу воевать!.. А этого... ха-ха!.. избранникагоните плетьми вон из города!

Всадники разочарованно трогали мечи в ножнах, драки небудет, зато за плети хватались в охотку, выместить накопившуюся злость хотя бына этого...

Олег сказал поспешно:

— Я рад, что все выяснилось. Но уберите плети!.. Я при чем,если это летало надо мной? Не село же...

Из-за спин княжны, теперь княгини, бояр и воеводы некстативысунулся возмущенный сокольничий.

— Ты говоришь о золотом соколе!

— Не село же... — повторил Олег тупо.

Ближайший всадник, не слушая, замахнулся плетью, Олегперехватил руку, дернул. Не ожидавший сопротивления воин свалился как куль, аОлег постарался, чтобы грохнулся оземь так, что железо на нем звякнуло исплющилось.

Кто-то хохотнул, всадник с другой стороны замахнулся тоже.Олег ухватил другой рукой за кисть, сдавил. Во внезапной тишине все услышалислабый хруст. Олег тут же отступил, а всадник с перекошенным от боли лицомсмотрел неверящими глазами на исковерканную кисть, что обильно окрасиласькровью, а острые косточки проткнули кожу:

— Он сломал... он сломал мне руку!

— Зато теперь никто не сломает шею, — поспешно утешил Олег.— Сиди себе на завалинке...

Все вокруг застыло, словно фигуры были из камня. Очень нескоро старый воевода шелохнулся, просипел:

— Та-а-ак... не зря золотой сокол...

— Зря, — ответил Олег.

Уже и другие начали шевелиться, воевода спросил тупо: