Короля пропустили вперед по коридору из стражи и вопящей черни. Лепестки цветов усыпали его путь. Хор грянул молебен, хрустальная высота женских голосов разбивала сердце неземной гармонией. Пушки дали оглушительный залп, запах пороха и запах роз смешались.

Тристан Четвертый поднялся на борт устрашающей громады «Господа воинств», и корабль взлетел, направившись в сторону Аш-ти. Полотнища с суровым ликом Бога-отца плескались на ветру.

Так началась война.

Кари стояла на берегу Сита и смотрела в марево над водой, где скрывались долины Лурда. Скалы нависали над берегом, волны захлебывались, ударяясь о них. В руке женщина держала бутылку вина и пила из нее, словно кабацкий пропойца. Рядом с Кари не оказалось даже Каина, которого прозвали ее тенью. Своей безопасностью она пренебрегала так же, как и приличиями. Холодный осенний ветер взбивал взъерошенные короткие волосы. Кожаная куртка, узкие штаны с поясом и оружием, высокие сапоги – она напоминала мальчиков-пажей с изображений коронаций в книгах.

– Ты лгунья, Годар.

В детстве я ненавидел ложь, чем докучал всем вокруг. Наверное, поэтому родители и отдали меня в школу инквизиции – то ли верили в призвание, то ли просто устали. Дело в том, что люди не так уж любят правду. Мать говорила, что мне самим Богом-отцом назначено выводить преступников и безбожников на чистую воду, что это предначертано на небесах. Деньги родителей перекочевали в руки церкви, и так я попал в аббатство Робера Кре. Казалось, путь предопределен – передо мной будут проходить вереницы преступников, я стану находить истину в их словах, слушая Бога, а пастыри примут решение, виновен обвиняемый или нет. Меч и молитва, прямая линия. Мечты оказались чертовски далеки от реальности, и вот я здесь – без веры, без способностей, без будущего. Но фальшивое обещание Кари на миг вернуло былой огонь, я не мог это так оставить.

– Неужели?

Она повернулась, отвечая то ли на заявление, то ли на мои мысли, и я убедился, что Кари Годар серьезно пьяна. Меньше всего она походила на пророка или освободителя. Кхола, «люди ясности», – настоящие разбойники и еретики, ей под стать, но врут они редко. В лагере говорили, что ложь – следствие страха, они же хотят быть бесстрашными. Похвальное качество перед лицом неминуемой смерти, однако я не понимал, зачем втягивать в самоубийственное восстание чужаков.

– Ты наплела рийат насчет городов.

– Так умения к тебе возвращаются? Славно, за это стоит выпить. – Так Кари и сделала. – Большинство из них не выживет, так что ответ не имел значения.

– Я думал, вы стараетесь стать ближе к шуай. Учите их слова, перенимаете их привычки. А теперь оказывается, что они всего лишь оружие? Пастыри называют тебя дьяволицей, но у вас много общего. Церковники тоже считают все вокруг орудиями для достижения воли Бога-отца. Правда, желания Бога-отца подменяют собственными.

Поразительно, какие надежды я начал возлагать на Кари, сам того не осознавая. Я хотел, чтобы она была права, чтобы все в лагере Аш-ти были правы… Глупец.

– Я слышу нотки проповедника, но не вижу тут подходящей паствы. – Она покрутилась, словно разыскивая и не находя зрителей. – Сколько страсти пропадает зря, Дрейк, так жаль… Найди себе женщину у костра и проповедуй ей жаркими ночами. Кхола любят только такие проповеди. Постные рожи тут не нужны.

– Странно тогда, что Каина до сих пор не изгнали, – ответил я, вспомнив постоянно стиснутые зубы и тяжелый взгляд да Косты.

Кари рассмеялась раскованным, пьяным смехом – женским, почти игривым. Уважаемые женщины так не смеялись. Ни разу не видел, чтобы девушка из хорошей семьи так закидывала голову, так беззаботно раскрывала рот, блестя зубами. Кари вела себя как набравшийся мальчишка, который вскоре станет искать приключений.

– Каина не назовешь весельчаком, но он мало говорит. В отличие от тебя, инквизитор. – Она перестала смеяться. – Рийат – люди-вспышки. Они расточают силу и гибнут, не умеют ею управлять. Думаешь, шуай изгнали их просто так? Если использовать рийат с умом, урон будет крайне велик, но это одноразовое оружие. Идори все знает и сам, он понимает опасность Лурда, а вот его сестра недостаточно умна.

– Что с ними случится?

– Для человека, всю жизнь повторявшего вранье из священных книг, ты слишком щепетилен, Дрейк, – снова начала потешаться Кари. – Рийат выйдут на сцену – и будут погибать. Падать, словно листья после порыва ветра, оставлять кровавые следы. Ты, наверное, думаешь, что Лойна обладает силой великана, но ее способность лишь в том, что она может видеть слабое место вещи, единственную точку из множества, на которую нужно надавить, чтобы запустить цепь событий. Ее сил хватает, чтобы разрушить слабое звено, и только. Дальше стены взрываются сами.

– Как можно видеть подобное? – поразился я.

– Правильнее было бы спросить, как ты можешь увидеть все это? Кто сможет тебя научить?

Кари предлагала знания, превращающие мир Лурда в выдумку, в ничто. В собрание устаревших текстов, которые пастыри трактовали как хотели. В изъеденные червями переплеты и бесконечное количество могил. Как бы ни манило любопытство, было трудно признать, что мое прошлое – просто жалкая скорлупка, заполненная обманом. Ничего маленького рядом с Кари не оставалось, и это злило – так же, как прежде меня злили изображения высокомерных праведников, смотрящих на грешников с высоты рая.

– Выпьешь?

Я выбил вино из ее руки:

– Ты утверждала, что каждый может стать богом. Но не слишком-то ты похожа на бога, Годар! Ты пьяница, шлюха и лгунья.

Это прозвучало грубо, но не было похоже, чтобы мои слова задевали. Гораздо больше ее интересовала судьба бутылки. Осознав, что вина больше нет, Кари наклонилась и зачерпнула в ладонь песок.

– Я – пьяница, шлюха и лгунья, – повторила она, делая каждое слово титулом. – Так и обстоят дела, Дрейк. Только таких «богов» ты и обнаружишь. Величие, прозрения, подвиги – все это вылупляется из довольно жалкой человеческой оболочки, если человек ищет и стремится. Ты убежал от одних «святых» и теперь разыскиваешь других. Но совершенства не существует. А вот то, как ты сердишься… это интересно. Будь я тебе врагом, ты бы вряд ли вел себя настолько грубо…

Зрачки Кари стали огромными. Покрытое легким пьяным румянцем лицо, изогнутые в дразнящей улыбке губы – в происходящем было что-то от святотатства, но образ разнузданной ведьмы промелькнул и исчез, оставив лишь неожиданные сомнения.

– Я не лгала рийат, я обманула Лойну. Разница между мной и пастырями в том, что я беру ответственность за каждый поступок, а не перекладываю неприятную ношу на богов или провидение.

Кари медленно раздвинула пальцы, наблюдая за разлетающимся песком.

– Я не собираюсь быть всеобщей матерью или пастухом. Напротив – я хочу, чтобы никому не требовались подпорки. Люди ищут пророка или спасителя и в этом поиске теряют самих себя. Годы идут, а они все бегают в поиске того, на кого можно положиться. Это непростительно.