как я на свете жил

и как-то по несчастью

ту женщину любил

Она пойдёт в аллею

и я за ней иду

Она лежит болея

я тоже не в саду

Но камнем мне тяжёлым

та женщина была

Она от высшей школы

от дома отвлекла.

Она меня учила

пивать вина, стихов

И после тех учений

поэт уж был готов

«Как вчера зажигали Кручёных…»

Как вчера зажигали Кручёных

Так стоял я в слезах под очками

Так же в гробе лежать буду я

И такая же участь моя

В полдень душный сойдутся немногие

И придёт Лиля Брик под зонтом

И лежать будут косточки строгие

Будет парить и жечь под дождём

Молодость, переходящая в старость

О дай Бог тебе меня взять

О дай Бог моя молодость нечто

От горячего мира отнять

Я люблю колумбариев тихость

Эту женщину белую всю

Убежать мне нельзя от земли

Уж его в огонь повлекли…

«Кричит петух залива…»

Кричит петух залива

Пора уже вставать

Коническая слива

цветы начнёт бросать

И на помост зелёный

вступив ногой босой

как бы пастух влюблённый

я крикну: «Время, стой!»

С причёской деревенской

она идёт ко мне

Наклон её фигуры

несёт мне молоко

И в том, что я писатель —

бессилие моё

Ах, был бы я мечтатель

и только, и всего

Лежал бы, кверху голову

и облака следил

Наследовал отцу бы

и в армии служил.

Имел оклад — две триста

вставал бы в шесть часов

вступил бы в коммунисты

имел бы пистолет

Жена бы моя ела

и ела, и пила́

квартира бы горела

от хрусталя, стекла

И дочь бы или сын бы

утрами в школу шли

учились на пятёрки

и ездили бы в Крым

И с рукавом коротким

рубашки расписной

я был бы добрый дядя

с широким животом

«По тому, как бледнеют цепочки…»

По тому, как бледнеют цепочки

на дверях холодных квартир

может выйдет что это стучатся

каждый день заявляясь в мир

или может бледнеют цепочки

на дверях прохладных квартир

что еврей темноокий Изя

изумился своей жене

По коврам по пыли по селёдке

проходила пара шаля

Он трогал её за локо́тки

И говорил: «О Сара моя!»

И этим пугались шторы

И криво висело зеркало

откуда бескровные лица

вели свои поцелуи

«небольшой медник, небольшой сковородник…»

небольшой медник, небольшой сковородник

на кривых ногах входит в серенькое поселенье

Улицы выбеленные в пыли

встречают его с наслажденьем

Вся сумка котомка и вся тесёмка

опоясывающая покатое плечо

и улыбка как стеариновая свечка

на губах ютится слишком горячо

Болен медник, небольшой сковородник

в поселении живут борщ едят

Болен медник некоторые дни подряд

а он и без этого был уродик

Дико ему что все жители пьяные

что они толкают его и котомку

Хорошо что нет у меня девчонки

что нет у меня никакого потомка

Дико ему что они цветные

и топчутся и дерутся и бьют его

и на углу он стоит и глаза его больные

и там и сям мелькают люди средь сапогов

Я медник я сковородник

Я иду и котомка идёт

Сколько в поселении уродиков

и ещё сколько подрастёт

Вот подрастающие дёргают за волосы

Лыс, лыс, срывают шапку

Валится медник сковородник на землю

Всё это происходит осенью

Человек в саду

Ему бродилось. Его звали Берсений. Меж деревьев. Ноги — как можно, так и ходил он. Началось с левой его руки. Она покачнулась, она вздрогнула, будто не рука, а, допустим, ветка. Что-то её вздрогнуло. Она три своих пальца поддёрнула. Сразу же. А до этого ничего не было. Был полный покой, и стояли глаза на месте. Очевидно, не было и дыхания. Неожиданно всё-таки это произошло. То что вздрогнула рука. И тут-то всё открылось. Всё задвигалось внутри, задрожал желудок. Передачи организма что-то передали по своим тонким нитям, и тогда уже качнулась голова.

— Э, нет, — сказал он, — это не моё дело. Я Берсений Критский — и хочу, иду, хочу — не иду.

Я, конечно, пойду. Но какая же местность. Где это случилось всё. Я какого роста. Я метр восемьдесят. Это я знаю, и что худ знаю. Вот висят часы на ветке за ремешок прицеплены. Ремешок чёрный и грязный. Был ли он чёрным раньше? Очевидно, нет, можно всё же заметить, что цвет его не чисто чёрен, бурый это цвет. Очевидно, ремешок был коричневым, а затем уже стал чёрным от пыли и пота. Потеют же, когда носят его на руке. Сколько он достигает длины 26 сантиметров. А посередине его часы. Диаметр часов 35 мм. Сколько времени — не понять. Восемь дырочек на ремешке, а три из них зашиты зелёною ниткой поперёк ремешка, и одна нитка зелёная порвана. Висят часы с ветки и чуть качаются. Ветка без листьев вверх росла, но часы её вниз согнули. Вот тут ветка входит в более толстую ветку, а та — в дерево. Дерево же поднимается из земли. Вообще можно посчитать, что это и куст, а не дерево. Чёткой границы меж кустом и деревом нет.

Что же мы видим, земля-то какая. Я вижу, что она бурая и немного на ней зелени. Это ничего. Всё же можно поставить на