что хочу — то себе и устрою

кроме только убийства что жаль

она плачет но мне изумляясь

она возит меня на себе

я возьму сейчас нож или вилку

и немного порежу её

а потом мы заснём и приснится…

я всё знаю я мелкая тварь

а она ещё ученица

и едва начала календарь

«Да была лебедь и была Соня…»

Да была лебедь и была Соня

И была Ольга, и была тьма

Я тянул пиво, я вздыхал спешно.

Мы считали, что тело наша тюрьма

Мы — я, Ольга и Соня

любили, лежали

Мы тёрлись друг о друга и пели

Кто-то из нас придумал быть в постели

жить всем вместе: и Ольге, и Соне

Вы недавно свою покинули школу

Я Великий писатель, нам льзя такое

Только стены холодные, что их разогреет

что сумеет их греть, их греть…

Я и Соня, и Ева, иначе Ольга

Я и Ольга, и Ева, и снова я

Мы мелькали в подушках

Мы мелькали телами

Мы ловились в батистовом нежном белье

Месяц чайником старым стоял над кроватью

Ваши бальные платья лежали в грязи

Таз с водою несвежей отражал старый чайник

Одеяло лежало в ногах горячо

Ольга, Соня — прижмётесь

в той коричневой комнате

Я Великий писатель, нам многое льзя!

Я не знаю, что сделать, чтоб выскочить, вылезть

из тесной великой восточной тюрьмы!

Вами была съедена сосиска

вы тогда же взволновались

потому что вы в своём костюме

ничему не подвергались

Громкие восторги раздавались

Серебряные иглы опадали

Бор сосновый сыто пахнул

И хотелось пренебречь сестрой

Ну, сестра, но тоже ведь жара ведь

Ну, родная кровь, но как пышна

Впереди идёт… поели только

Вот нагнулась… ноги как видны!

Скоро лес уже и кончится

Интересно… шея вон длинна

Она тоже смотрит… да как странно

$$$$$$Э, ведь тоже женщина она!

Макс

Был вечер некоторого дня. Он — человек по имени Макс сидел на берегу моря на той полосе песка, которая там была. Он сидел и разложил на песке перед собой свои предметы. Это были: будильник, который стоял и показывал четыре часа, резинка для стирания написанных на бумаге текстов и чугунный утюг небольшого размера и сухой рыбий скелетик длиной в 20 см. Был вечер, поэтому Макс не торопился и долго глядел на свои предметы, молчал и думал. «Ах, сколько у меня предметов, — думал он, — и такой есть, и такой, и даже рыбий скелетик есть. А ведь ещё вчера всего этого не было».

Так Макс подумал мозговым аппаратом и двинул ногой. А море шумело и подбегало, чтобы зашуметь и отбежать, ведь Макс состоял из трёх тысяч костей и десяти мыслей. Всё скакало в Максе, всё мешалось. Четыре мысли Макса были о четырёх его предметах, пятая — о воде, шестая о песке, седьмая — о небе, которое он видел над собой. Восьмая мысль была о самом Максе, девятая и десятая были ещё пустые.

Таким образом, у Макса было одиннадцать мыслей. Был вечер некоторого дня. Макс, песок, море. Предметы. Его, Макса, мысли.

Иду я — всё это вижу и запоминаю. Прихожу — пишу. Жил-был Макс, у него был утюг. Но кроме этого, ещё резинка, скелет и будильник и у него были собственные ноги. Он пока что сидит, но скоро пойдёт ногами и тогда уйдёт, и песок останется и может, он возьмёт его с собой или возьмёт предметы. Но дальше к Максу подошла коза и стала рядом с Максом. Тут Макс — там коза.

Наступила бледная вечерняя заря. Макс уехал на козе на восток. Взял только рыбий скелетик. Будильник, стиральную резинку и утюг оставил. Беспризорные предметы лежат на песке. Виден козий след, и он переваливается через холм, становится темно. Выявляется Луна… Макса нет. Проходит какое-то время. Вдруг звонит будильник и появляется что-то на холме. Что это? Это же голова Макса. Вот его грудь, руки. Вот голова козы. Да, они едут сюда. Стоп. Макс спрыгивает с козы. Идёт к предметам. «Я очень люблю свой будильник», — говорит Макс, освещаемый Луной. Как я мог его оставить. Эх! Макс взял будильник левой рукой. Поднял правую ногу и сел на козу. Макс поехал, вернее, коза пошла. Вот уж козы нет и Макса нет на холме.

Филипп

Посередине пустыни стоит деревянный стол. Пустыня совершенно гладкая. Песок да песок. И деревянный стол некрашеный такой в занозах. Светит солнце. На столе в главной персидской позе сидит Филипп. Ему всего тридцать лет, а он уже многое повидал. На Филиппе шляпа, она ничего не весит, и вся прозрачная. Филипп не разговаривает. Он неподвижным находится. В руке у Филиппа яблоко. Уточнено: в правой руке меж трёх пальцев. Филипп улыбается всё время заученной загадочной улыбкой. Но яблока он не ест. Больше у Филиппа ничего нет. На песке рядом со столом лежит двадцать копеек. Но Филипп не видит их, иначе бы уже поднял и уехал из пустыни. Вот слышится шум справа от Филиппа. Там что-то чернеется. Не разберёшь что. А это поезд. Поезд подъезжает к Филиппу. Машинист в чёрной форме с серебряными зубами подходит и говорит: «Садитесь, гражданин Филипп, поедем». Филипп без движения и также улыбается. Машинист уходит назад и выглядывает в окошко. «Ту-ту», — говорит он и машет рукою. И поезд проезжает прямо возле Филиппа. А он ничуть не шевелится, только покрылся потом. Подымается ветер. Он метёт песок. Кто-то идёт. Но кто? А это сменщик Филиппа — его зовут Мальва. Он хороший парень. Филипп даёт ему яблоко, слезает со стола и уходит, не оборачиваясь, по песку. Мальва говорит яблоку: «Я Филипп номер два, а не Мальва» и делает улыбку, как нужно. Ещё есть усы. Веет ветер песком.

Коля

Бассейн из кирпича размером три на три метра. На краю сидит Коля в коричневом костюме. В руке его удочка, в кармашке платочек в горошек. Вода тёмно-бурая. Удочка опущена в воду. Вокруг зелёная