лицом приветствовал шаньюя, Совет и передал послание Нарана. На этот раз вождь дунху пожелал, чтобы ему отдали полосу необитаемой земли, полупустыни, в нескольких днях езды к востоку от гор Иньшань. Посол говорил:

— Никто там не живёт. Наши и ваши пограничные разъезды огибают её — там нет воды и травы. Вы покинули Иньшань и не пользуетесь той землёй. Она вам не нужна. К нам эта полоса ближе, и великий Наран хотел бы иметь её. Отдайте нам ту землю.

Выслушав послов, Модэ отпустил их. Выдержав паузу, он обратился к Совету:

— Князья, какой ответ мы дадим дунху?

Первым высказался нахмурившийся князь Пуну:

— Дунху слишком многого хотят. Хватит уступок, пора сказать им «нет».

Глава рода Хуань, словно раздумывая вслух, произнёс:

— Лошадь и земля это безусловная ценность. Я против того, чтобы дунху досталось что-то ценное. Им надо отказать.

Его полоснул злым взглядом Данзан, глава рода Лань, и быстро сказал:

— Уж если дунху отдали даже мою сестру, не пожалели, я считаю, что с тем бесполезным клочком земли можно расстаться, — он с вызовом посмотрел на угрюмого шаньюя.

На месте Данзана Гийюй бы забеспокоился — взгляд Модэ не сулил ничего хорошего. Впрочем, шаньюй взял себя в руки и вновь стал невозмутимым.

Следующий говоривший считал, что отдавать землю самим означает гневить духов предков.

— Если дунху так нужна эта земля, то пусть попробуют взять её силой. Откажем, а там пусть решает судьба.

Неистовый Эрнак, глава рода Хуньше, ответил резко:

— Дважды я предлагал отказать обнаглевшим соседям и на этот раз тоже скажу «нет». Дунху недостойны даже пучка прошлогодней травы, а без нашей земли они тем более обойдутся.

Рассудительный глава рода Хугэ медленно проговорил:

— Та земля сейчас далеко и всегда была бесполезна. На ней даже скот нельзя пасти. Но она наша, может и пригодиться когда-нибудь. Можно отдать, а можно и не отдавать.

Айбат, глава рода Ливу, раздражённо проворчал:

— Я считал, что дунху следует отказать, когда они приезжали к нам раньше. А теперь мне уже всё равно. Отдавайте землю, может Наран, наконец, угомонится.

Один из князей сказал:

— Эта земля не нужна, ведь мы на ней не живём. Давайте отдадим.

Кто-то высказался в поддержку этих слов, но прозвучали и возражения. Ещё один князь считал, что расставаться с землёй не следует, даже с такой бесполезной.

Когда все главы родов высказались, Модэ обвёл их взглядом, стиснул рукоять меча, и произнёс:

— Я выслушал вас, князья. Шестеро из вас за то, чтобы землю отдать, остальные против.

Он замолчал. Правой рукой Модэ сделал условленный знак, и начальник его охраны выскользнул наружу. Он вернулся в юрту в сопровождении двух десятков вооружённых стражников.

Происходило невиданное. Князья затихли в ожидании. Эрнак начал медленно багроветь, а Данзан, напротив, побелел. Взоры всех присутствующих устремились на шаньюя.

Лицо Модэ тоже побледнело, а его рысьи глаза ярко, возбуждённо блестели. Он заговорил громко, с расстановкой, словно хотел врезать слова в сознание присутствующих как в камень, навечно:

— Слушайте меня, князья. Мир начался с одной горстки земли, поднятой со дна безбрежных вод. Не будь этой горсточки, не было бы и нас, людей. Без земли не существует жизни. Даже летающие в небе птицы спускаются на землю вить гнёзда.

Всё живое рождается и умирает на земле. Она скрывает тела умерших и порождает траву, кормящую наш скот. На земле стоят юрты и растут дети. Земля бесценна. Земля — основание государства. Землю нельзя отдавать!

Шестеро из вас хотели добровольно отдать врагу бесполезное пространство, которое наши предки завоевали потом и кровью. Я, Модэ, не допущу, чтобы хунну потеряли ещё хоть клочок родной земли. Поэтому я приказываю взять этих шестерых, — он перечислил всех по именам.

Стражники хватали указанных им, те возмутились, завязалась свалка. Остальные князья сидели смирно, ошалев от неслыханного. Наконец всех шестерых скрутили. Модэ указал на них и гневно произнёс:

— Отрубите им головы!

Не обращая внимания на ругань приговорённых, стражники выволокли их вон из юрты. Модэ поднялся и вышел за ними. Сбросив оцепенение, князья высыпали наружу. Казнь совершили тут же, на глазах у быстро собравшейся толпы.

Перед смертью Данзан проклял Модэ, но шаньюй остался невозмутимым.

Когда всё кончилось, Модэ повернулся и ушёл в юрту, бросив распорядителю церемоний:

— Зови послов.

Князья переглянулись и последовали за шаньюем, безмолвно расселись по местам. В юрте уже навели порядок. Модэ сидел на возвышении из белых войлочных кошм отрешённый, с бесстрастным лицом каменного идола.

Всё происшедшее казалось неправдоподобным. Немыслимо вот так обойтись с уважаемыми предводителями родов, но снаружи только что пролилась кровь. Все молчали.

Явились послы. Старший из них довольно небрежно поклонился и сказал:

— Великий шаньюй, мы пришли услышать ваше решение.

Модэ оглядел его с головы до пят, и под его тяжёлым взглядом посол выпрямился. Шаньюй громко проговорил:

— Я и Совет князей хунну решили отказать вашему вождю. Как известно славному Нарану, земли приобретаются в битвах. Нельзя требовать от нас отдать землю добровольно, потому что мы не так слабы, как вам представляется.

До сих пор мы делали уступки, потому что желали жить в мире с соседями. Но теперь, если дунху хотят получить эту землю, то пусть опоясываются мечами и готовятся заплатить за неё кровью.

Растерявшись, посол оглядел сидящих и переспросил:

— Вы отказываете?

— Да. Наш ответ — нет.

Послы повернулись и покинули юрту. Главы родов смотрели на Модэ, с гневом, с удивлением, с надеждой, а тот спокойно распорядился:

— Князья, через десять дней мы выступаем в поход. Готовьтесь.

Глава 13. Восточный поход

В тот же день Совет князей собрался вновь для обсуждения предстоящего похода. Модэ изложил свой план, князья выслушали и обсудили его. Гийюя расспрашивали о расположении становий дунху и количестве воинов в них. Опытные военачальники, конечно, дополнили план шаньюя, но в целом его одобрили.

Закончив обсуждение, Модэ отдал распоряжения князьям и указал место и время сбора войск хунну неподалёку от ставки Нарана, поскольку тумэнам князей предстояло идти в земли дунху тремя разными путями и соединиться в долине Керулена.

Главы родов покидали Совет воодушевлёнными. Гийюй видел, что все поняли, что план родился не вчера, и замысел похода зрел давно.

Подготовка к войне была в разгаре. Модэ волновался, но старался не показывать этого. На людях он старался выглядеть невозмутимым словно каменный идол в святилище.

Вечерами он улучал немного времени для того, чтобы постоять у порога своей юрты и посмотреть на звёзды. Вдыхая знакомые запахи становища, он продолжал обдумывать