– Зачем? Я в полном твоем распоряжении круглосуточно, с сегодняшнего дня и навсегда. По крайней мере, на всю увольнительную. Ну что, пойдем? Я изголодался, и не только по тебе.

Они нашли уютный кабачок на окраине Уилда и заняли столик под яблонями на заднем дворе.

– Я уже была здесь, – сказала Диана, когда они с Джеймсом с бокалами в руках вышли в сад из постройки с деревянным каркасом и соломенной крышей. – Когда папа стал главным компаньоном. Мне тогда вроде было двенадцать, а Джону четырнадцать.

Она окинула взглядом фруктовые деревья с недавно распустившейся июньской листвой.

– Теперь все это будто из другого мира. Порой мне трудно поверить, что мы увязли в войне, и она вдруг пошла совсем не так, как нам хотелось бы. По-твоему, мы проиграем? Наверное, лучше тебя об этом не спрашивать, после всего, что ты пережил. – Она положила ладонь на его руку. – Джон рассказывал, через что вам довелось пройти. Что ты чуть… что тебя чуть…

– Чуть не убили? Да, верно. Ничего, я вполне могу об этом говорить. Над Францией меня атаковал истребитель. Сильно подбил. Я его не видел. Вообще их, по-моему, было два. Ничего страшнее со мной прежде не случалось, Диана. Один Бог знает, как мне не отстрелили голову. Мой «Спит» все же вернулся домой, но напоминал скорее летающий кусок железа. Наверное, его разобрали на части. Сейчас у меня новый самолет.

Она смотрела на него во все глаза.

– Не знаю, что и сказать, Джеймс. Даже представить не могу себя в такой ситуации.

– Я тоже не мог. Подумать только, совсем недавно я вдруг решил, что лишен страха. Честное слово! Оказалось, что я, скорее, лишен воображения. – Он прикурил сигарету. – А насчет проиграем – возможно, и так. Даже наверняка. Бельгийцы уже признали поражение. Французы того и гляди выбросят белый флаг. Голландцы сломались, Норвегия побеждена. Остались одни мы. Перспектива не слишком радужная, как думаешь?

Подошла официантка, чтобы принять заказ. Когда она удалилась, Диана пересела на скамью к Джеймсу и поцеловала его в щеку.

– Знаешь… Мне нужно кое-что сказать тебе прямо сейчас. Пока мы были в разлуке, я очень долго думала и приняла решение. И твои сегодняшние слова только подтверждают, что решение верное.

«Черт побери, если я все правильно понимаю, – подумал Джеймс, – она продвинулась куда дальше и быстрее, чем я рассчитывал».

– Помнишь наш с тобой разговор в «Орле»? О том, как война влияет на нашу дальнейшую жизнь. О том, что больше нельзя быть ни в чем твердо уверенным. Особенно в том, что у нас будет достаточно времени. О том, что, возможно, сейчас нам захочется… действовать быстрее. – Она покрутила на пальце колечко, подаренное годом раньше родителями на двадцатилетие. – Что было бы, если бы тебя убили в тот день?.. Пусть ты и выжил, но все могло бы закончиться пленом, и Бог знает, когда бы мы с тобой встретились. Я пытаюсь сказать… что… в общем, если мы хотим – а я точно хочу, – нам надо…

Он обхватил ладонями ее лицо.

– Не волнуйся, Диана, я понимаю. И чувствую то же самое, ты знаешь об этом еще с апреля. И да, я тоже этого хочу.

Она нежно поцеловала его, вновь пересела на свое место и, немного помолчав, спросила:

– Так… ты придешь ко мне сегодня ночью?

– Боже мой, ты не шутишь?

Диана рассмеялась.

– В чем дело?

– Просто вспомнила, о чем говорила тебе сегодня утром.

– Хм… О чем это?

– Что нам пора назначать свидание. Вот и назначили!

В Дауэр-Хаус они приехали к вечернему чаю. Стояла чудесная погода, Люси и Гвен выставили на стол в саду блюда с сэндвичами и пирогами. Вскоре после того, как вернулись Джеймс и Диана, Гвен разбудила сына.

– Милый? – Она легонько потрясла его за плечо. – Диана с Джеймсом уже дома. Ты проспал почти семь часов. Может, выпьешь с нами чаю в саду?

Он никак не мог прийти в себя.

– М-м-м, да… Спущусь через минуту.

Голова упала на подушку, и когда Гвен бесшумно прикрыла за собой дверь, из спальни опять донеслось похрапывание.

Хотя день клонился к вечеру, жара и не думала спадать. Диана пошла к себе переодеться, а мистер Арнольд вышел в сад. Джеймс, вытянув длинные ноги, расположился в шезлонге с чашкой чая на груди.

– Добрый вечер, командир. Нет, нет, не вставайте, – сказал мистер Арнольд молодому человеку, который неуклюже силился найти точку опоры на парусиновом сиденье, чтобы подняться к нему навстречу. – Пейте, пейте чай.

Джеймс вновь откинулся на спинку.

– Благодарю вас, сэр.

– Да что же это такое! Зовите меня Оливер. – Он тоже занял шезлонг. – Как дела, Джеймс? Наш мальчик, кажется, полностью измотан.

– Как и все, сэр. Простите, Оливер. Уверен, вам тоже это знакомо. Пока идут бои, в тебе живет нескончаемый источник энергии. Но стоит только остановиться… – он изобразил марионетку, которой обрезали нити, – тотчас падаешь навзничь.

– Да, конечно, я помню, – отозвался Оливер.

Через стеклянные двери в сад вышла Люси и подлила чаю в чашку каждому из них.

– Мадам сказала, что мистер Джон встанет только к ужину, – сообщила она. – Говорит, никак не может отоспаться.

– Спасибо, Люси.

Джеймс и Оливер сделали по глотку.

– А вы почему не спите, Джеймс? Вы, наверное, устали не меньше Джона.

Джеймс опустил чашку.

– По двум причинам. Вчера, пока Джон был в дороге, я спал весь день без задних ног… А как только проснулся, хотел встретиться с Дианой. Больше всего на свете.

Мистер Арнольд медленно кивнул.

– Понятно. Не хочу показаться несовременным, но все же каковы ваши планы в отношении моей дочери? – Он смущенно усмехнулся. – Прошу прощения, это прозвучало слишком старомодно и напыщенно. Однако, Джеймс, в самом деле, что вы намерены предпринять?

Вопрос застал Джеймса врасплох. Он вдруг с изумлением осознал, что впервые со времени знакомства с семьей Арнольд не обдумывает каждый свой шаг в отношении Дианы. Даже сегодня утром по пути в Дауэр-Хаус в голове не крутились никакие планы и комбинации. Неподдельное волнение от предвкушения встречи с ней – вот и все, что он чувствовал.

Сейчас он признался в этом вовсе не для того, чтобы произвести приятное впечатление на ее отца. Он действительно проснулся этим утром с одной мыслью – поскорее увидеть Диану, лишь по той причине… По какой же?

Пожалуй, во всем виновата отчаянная схватка в небе над Францией. Человеку, побывавшему в холодных объятиях смерти, больше ничего не кажется слишком сложным.

Мистер Арнольд осторожно кашлянул.

– Что скажете, Джеймс?

Он посмотрел на отца Дианы. Джеймс Блэкуэлл никогда не упускал своего, а сейчас ему представилась поистине блестящая возможность. Ничего, что на этот раз воплотить ее в жизнь удастся не сразу.