class="empty-line"/>

Защита Ордена

Под Полной Холодной Луной, в последний месяц 1803 года, снег покрыл недавно найденную землю. Те, кто плыл по неспокойным декабрьским водам, страдали от морской болезни и обезвоживания после напряженного путешествия через Атлантику. Якорь надежды вел их вперед, в поисках места, где они могли бы быть свободными. Всего несколько миль назад женщина была вынуждена отпустить своего ребенка, ее ковен вырвал его мертвое тело из ее рук и выбросил за борт, его останки теперь принадлежат океану. Ее крики разносились по морю, тонули в его водах, и если закрыть глаза, то все еще можно услышать плач матери, переплетающийся с волнами более двух столетий спустя.

С запада из леса появился Ковен Норвежских лесов. Оставляя следы на нетронутом снегу, они утомительно двигались вперёд. Пятеро мужчин, впереди и в центре, несли тяжесть своего ковена, своих умерших на самодельных носилках, с пустотой в глазах. Прошли дни, недели! с тех пор, как они отделились от тех, кого несли. Это был единственный способ выжить — единственный способ спасти тех, кто остался. Истощив свои силы, питаясь ягодами куропатки и ягодами грушанки, они продолжали двигаться вперед, увеличивая расстояние между собой и судом над ведьмами на земле, которую они оставили позади.

И это случилось там, под мраморной луной, когда Священное Море и Скандинавские леса пересеклись, и в них не осталось войны. Женщины с обеих сторон заботились о своих детях, в то время как мужчины разводили костер в центре, который разделял землю. Они узнали, что они были похожи, оба избежали жестокой судьбы. Два ковена заключили договор вокруг пылающего огня и произнесли заклинание, которое навсегда защитит эту новую землю и защитит ее от их врагов вокруг них — их мирный договор, их обязательства по закону Ордена. Стихии были сбалансированы, ковены сбалансированы, принося гармонию и мир, а также убежище для исповедания своих убеждений.

Это заняло всю ночь до утра — поцелуй Полной холодной луны зажег розоватое свечение по небу самой холодной ночью в году — когда были назначены лидеры Ордена и щит был завершен. Оба ковена склонили головы, огонь горячим дыханием коснулся их дрожащей плоти. Единственными звуками были треск дров в камине и плеск воды, бьющейся о скалистый край.

Тем не менее, без ведома ковенов, уже спрятанные в лесу, жили две испуганные и беременные женщины. Эти женщины наблюдали из за деревьев, как эти незнакомцы разбрелись по их дому, спали у костра под лучами восходящего солнца, боясь того, что может означать их прибытие. Так что они остались в лесах.

До тех пор, пока шестнадцать лет спустя, когда любопытная и упрямая молодая девушка, жившая среди леса, с белыми волосами из снежных хлопьев, аквамариновыми камнями в глазах, не решила выйти…

Глава 7

Фэллон

«Каждый прожитый день — хороший день, вот что скажу я вам. Но в воздухе витает что-то такое, от чего даже у меня мурашки бегут по коже. Может быть, это надвигается шторм, так что будьте осторожны сегодня на воде, дикие псы. Я знаю, знаю, никакая буря вас не удержит. Но эй, как угодно вашей душе, — он сделал паузу, чтобы усмехнуться, — И это ваши утренние Дейли Холлоу с Фредди. Давайте начнем субботу с хорошей музыки…» — объявил Фредди, прерывая наш с дедушкой разговор.

Дедушка проворчал, его челюсти грызли зубные протезы, которые едва держались.

— Это потому, что окно в твоей комнате выходит на восток. Может быть, тебе стоит переехать в другую комнату дальше по коридору, — ответил он, но я с трудом верила, что мой ночной кошмар имел какое-то отношение к направлению, в которое выходило мое окно.

— Я думала, ты не веришь во всю эту чушь мумбо-юмбо, — игриво сказала я, сидя напротив него с теплой кружкой в ладонях, и кошмар все еще не выходил у меня из головы.

Дедушкины глаза встретились с моими поверх оправ его бифокальных очков.

— Я закончил разговаривать с тобой на сегодня.

— Да, да.

Я встала, когда хлеб выскочил из тостера. Я отщипнула тост от горячих краев корочки и бросила его на тарелку. Прошлой ночью я оставила свой скутер в Вуду и остаток пути домой прошла пешком. Слова Кейна о том, что «Морганы — священная морская территория», засели у меня в мозгу. Морганы были чьей-то чужой территорией? Территория.

Когда Кейн произнес это слово, мне показалось, что он связал мои руки вместе. Дрожь пробежала по моему позвоночнику до задней части шеи. Территория. Одно-единственное слово не покидало меня всю дорогу домой, и прошлой ночью мне снился сон, который я отчаянно желала стереть из памяти. Кровь, чернота и душераздирающие крики — что эти дети сделали со мной семнадцать лет назад. Мой большой палец с тревогой крутил кольцо настроения вокруг безымянного пальца.

— Лунное дитя, — голос дедушки прервал мои мысли. — Мой тост.

Я опустила взгляд и увидела, что тост уже лежит на тарелке и ждет, когда я намажу его маслом. Я перевела дыхание и вытащила нож из ящика стола.

— Ты знаешь что-нибудь о папином семейном древе и Священном Море? — небрежно спросила я, намазывая тост сливочным маслом.

Дедушка откинулся на спинку стула и уронил карандаш, кроссворд был далеко не закончен. Он никогда не встанет из-за стола, пока это не произойдет.

— Я знаю — многое о многом здесь. Почему ты спрашиваешь о Священном Море?

Я слизнула каплю масла с большого пальца и положила вилку в раковину. Подойдя к нему, я продолжила: «Прошлой ночью я встретила кое-кого. Он сказал что-то о том, что Морганы являются Священной Морской… территорией, — это слово нелегко слетело с моего языка. Оно застряло у меня в горле, как будто мой разум отказывался произносить это слово вслух.

Кейн в мгновение ока превратился из незаинтересованного в чрезмерно заботливого. Он предпочел бы увидеть, как я упаду на землю, чем позволить язычнику приблизиться ко мне.

Территория… в ловушке.

Я вернулась на свое место, наклонилась над столом, упершись локтем в край, и моргнула, глядя на него.

— Что это вообще значит?

Старик склонил голову набок и посмотрел в окно на море, его челюсть скрипела. В этих усталых глазах покоился музей истории, тайн и теорий заговора. Когда его взгляд вернулся ко мне, он нахмурил брови.

— Что ты уже знаешь?

Мои губы двигались быстрее, чем я