— Не обращай на них внимания, — прошептала Мандэй. — Маверик просто раздражен, что другие парни еще не пришли, а язычники уже здесь.

Бармен усмехнулся и повернулся, одетый в ту же черную маску, что и другие язычники. Я оглянулась на бильярдный стол, насчитав трех язычников, так что это, должно быть, был четвертый.

Бармен перегнулся через стойку, ухватился за край и подмигнул Маревику, который сидел с кислым лицом.

Маверик покачал белокурой головой, схватил свой стакан и осушил его.

— Я выхожу на улицу. Это место воняет мертвечиной, и мне нужен свежий воздух, — он встал и поставил стакан на стойку бара, затем повернулся к Айви:

— Вы, ребята, идете?

Айви и Майло согласились, и все трое направились к дверям позади нас.

— Понимаешь, что я имею в виду?

Мандэй вздохнула.

Череп импалы висел высоко над полками с бутылками ликера на задней стене бара, его длинные коричневые рога загибались вверх, череп был похож на череп Джулиана.

— Что вам принести? — спросил бармен, и все, что смотрело в ответ, была пара золотых глаз, похожих на глаза дракона. Немного любопытства шевельнулось в них, когда он изучал мои черты.

— Ей то же, что и мне, — вмешалась Фэйбл. Последовала долгая пауза, когда взгляд Язычника переместился с меня на Фэйбл, он оттолкнулся от стойки и пошел прочь. Лицо Фэйбл вытянулось, и Мандэй повернула шею, чтобы бросить предупреждающий взгляд. Фэйбл пренебрежительно махнула рукой.

— Не смотри на меня так.

— Он один из них? — спросила я шепотом.

— Да, Феникс Уайлдс, — Мандэй наклонилась ближе, — Он владелец бара и не может нам отказать. Я думаю, это сводит его с ума.

— Зачем вообще приходить, если ты знаешь, что тебе не рады?

— Выбор не так велик, здесь один бар, кроме «Жемчужины порта», не так много мест, где можно потусоваться в пятницу вечером.

Она пожала плечами и отстранилась, когда Феникс вернулся, поставив напиток передо мной.

Раздался громкий треск, когда бильярдные шары ударились друг о друга по зеленому войлоку бильярдного стола. Звуки шаров, падающих в лузы, смешивались с музыкой. Я сидела между Мандэй и Фэйбл, пока они болтали о Дне Суеверий и Мабоне. Я отключилась, осматривая комнату и проводя пальцами по линиям детализированного дерева на стойке. Джулиан склонился над бильярдным столом, и бильярдная палка скользнула у него между пальцами, когда раздался еще один треск! Звенело у меня в ушах. Он наклонил голову и выпрямился, не обращая внимания на свой двойной бросок мяча, когда его взгляд остановился на мне.

— Ю-Хуу, Фэллон, — рявкнула Мандэй мне в лицо, и я резко повернула голову, — Тебе было недостаточно того, что мы видели в тех лесах?

— Дело не в этом, — сказала я, пытаясь отклониться от любых предположений, которые у нее были в голове о Джулиане. — Есть что-то… в нем. Что-то другое.

И что-то было, или, может быть, это из-за алкоголя. Головокружительное, завораживающее, либо алкоголь отравлял мой мозг, Джулиан проникал в мою голову со своей так называемой темной магией, либо город вызывал у меня тошноту. Но когда я должна была испугаться, увидев, что он сделал — увидев, как он зарезал козу, — я не испугалась.

Мандэй скрестила ноги и повернулась на табурете лицом ко мне.

— Другое? И маски этого не выдали? Я так понимаю это — очарование. Интерес, — она пошевелила пальцами между нами с широко раскрытыми глазами, — Кто эти таинственные парни за масками? Но поверь мне, это тупик. Они холодные. У них нет никакой индивидуальности. Их даже трудно назвать людьми. И они ни с кем не разговаривают без крайней необходимости, как будто мы — пустой звук.

Она сосчитала на пальцах.

Мой взгляд снова встретился с взглядом Джулиана. Он разговаривал со мной на скалах, но я не сказала об этом Мандэй или Фэйбл.

Я сглотнула и перевела взгляд обратно на девочек. — В любом случае, почему именно маски?

Девушки обменялись взглядами, прежде чем Фэйбл наклонилась ближе. — Они прокляты.

— Проклятие полых язычников, — добавила Мандэй и сделала глоток из своей соломинки.

Фэйбл откинула свои длинные каштановые локоны с плеча и оперлась локтем о стойку бара. — Джулиан — член Ковена Норвежских Лесов и Полый язычник.

— Да, Майло рассказал мне о них, и о том, что они последние четверо из первоначальных потомков этого ковена.

— Верно, — продолжила Фэйбл, — предположительно, они носят маски, потому что, если бы мы увидели их лица, все, что мы увидели бы, — это наши страхи, смотрящие на вас в ответ. Их лицо засасывает тебя, и вот так просто, — огрызнулась она, и я вздрогнула, — твое сердце останавливается, напуганное до смерти.

Я выгнула бровь, прищурив глаза. — Ты же не серьезно…

Фэйбл поджала губы и пожала плечами.

— Никто на самом деле не знает наверняка, как будто никто не жил, чтобы сказать, правда это или нет. На самом деле это позор. Их ковен умирает. Не то чтобы им было все равно.

Ее глаза стали грустными, и она уставилась на затылок Феникса, сверля дыры, когда говорила:

— Им ни до чего нет дела.

— Фэйбл раньше сильно давила на Феникса, — объяснил Мандэй шепотом.

— Думала, что сможет достучаться до него.

— Не достучаться до него.

Фэйбл закатила глаза.

— Знаешь что? Забудь это. Я больше ни хрена тебе не скажу.

— Почему только они носят маски?

Я не видела, чтобы кто-то другой прятал свои лица.

Еще одна тишина охватила их двоих.

Фэйбл бросила взгляд туда, где стоял Феникс, а затем снова на меня.

— Только перворожденные сыновья из первоначальной пятерки. Смерть всегда следует за их семьей. Отец Джулиана убил семь человек двенадцать лет назад, так что Орден… Давай просто скажем, что он мертв. Отец Бэка не выходит, его никто не видел годами, а Феникс… оба его родителя… исчезли, — продолжила она, и мои глаза скользнули к Фениксу, который стоял спиной к нам на другом конце бара, его каштановые волосы были собраны в низкий пучок на шее. Держа одну руку на рычаге, он налил пиво в наклоненный стакан, и мышцы его плеч напряглись, как будто он слышал, о чем мы говорили. — Они вымирающая порода.

— Ты забыла о мистере Гуди, — вмешалась Мандэй.

— О, да. Что ж, отец Зефира сейчас является Верховным жрецом Ковена Норвежских лесов. Это было с тех пор, как отец Джулиана был принесен в жертву. Рано или поздно ты увидишь Кларенса Гуди.

Принесенный в жертву? Она сказала это так небрежно.

— Который из них Зефир? — спросила я, снова переводя взгляд на бильярдный стол.