запах травы и потных мужских тел. Потом снесла в скупку колечко и сережки, подаренные родителями на восемнадцатилетие, и начала оздоравливаться.

Пила только воду, питалась геркулесовой кашей, творогом и яблоками, на большее у меня и денег не хватало. Занималась гимнастикой, вспомнила йогу, много гуляла по вечерам.

Не скажу, что все прошло гладко. Примерно через неделю у меня началась депрессия, как потом объяснил врач, мне удалось самостоятельно остановить начинающуюся зависимость.

Однако к концу месяца, когда мой, с позволения сказать, рэпер вернулся, он застал только пустую квартиру, потому что я по рекомендации тети Светы сняла комнату у симпатичной, очень старой интеллигентной бабули, она и денег-то с меня не взяла, нужно было просто по хозяйству помогать.

На последние деньги я посетила парикмахерскую и отправилась искать работу.

Повезло: как раз в это время открылся новый дорогой ресторан, владелец которого непременно хотел иметь персонал с петербургской пропиской. Прописка-то у меня была – в родительской квартире, так что меня взяли официанткой. А через два месяца я познакомилась там с Вадимом.

Теперь воспоминания полетели со скоростью света, все пятнадцать лет, так что мне показалось, что улица вместе с машинами и пешеходами кружится перед глазами.

Я встряхнула головой, чтобы сбросить это наваждение – и вдруг в сумке зазвонил телефон.

Номер был незнакомый, но я на всякий случай ответила. Кто знает, может, по делу. Что-то я стала в последнее время популярной. То две недели никто не звонил, как будто меня и на свете уже нет, а то звонки бесконечные и всем от меня чего-то надо.

– Нехорошо, Катя! – проговорил в трубке приятный мужской голос, показавшийся мне смутно знакомым.

– Что нехорошо? – растерянно переспросила я, лихорадочно пытаясь вспомнить, откуда мне знаком этот голос.

– Обещали позвонить – и не позвонили!

– Обещала позвонить? – повторила я, прекрасно понимая, как глупо это звучит.

Убей не пойму, кто это…

– Это же Роман…

Еще не легче!

Не знаю ни одного Романа, кроме собственного отца…

– Мы разговаривали на вернисаже! – подсказал он.

И тут я наконец с трудом вспомнила и поняла, откуда я знаю этот голос.

Ну да, это же тот мужчина, с которым я общалась на вернисаже! Тот самый, который незадолго до этого спас меня от уличного хулигана… надо же, как неудобно!

Тут у меня мелькнула еще одна мысль… но я ее отогнала как несущественную.

– Так почему же вы мне не позвонили? – не отставал он.

– А разве вы дали мне свой телефон?

– Разумеется. И я вам, и вы мне свой…

Ну да, конечно… иначе как бы он мне сейчас позвонил?

Но вот хоть убей, не помню, как мы с ним обменивались телефонами! Больше того… совершенно не помню, что он назвал мне свое имя. Вот не помню, и все.

Мое-то он легко мог узнать – оно было написано под картиной… под той самой, которую украли, вспомнила я. Но вот он… не помню, чтобы он представился…

Вообще не помню, о чем мы разговаривали. А ведь мы точно беседовали, потому что на фотографии, что показал мне этот капитан с художественной фамилией, вид у меня был хоть и глупый, но оживленный и заинтересованный. Такого вида не могло быть, если бы мы просто перекинулись парой слов.

До чего неудобно! Неужели это шампанское так на меня подействовало? Вроде и выпила-то совсем немного! Пару бокалов… или чуть больше. Стыд какой!

– Ну извините… – промямлила я.

– Ни за что не извиню! – хохотнул он. – Если только… если только мы с вами прямо сейчас выпьем кофе.

– Кофе? – переспросила я, чувствуя себя круглой дурой. Только и знаю, что повторяю и переспрашиваю.

– Ну да, прямо сейчас в заведении с таким уютным названием «Столик на двоих». Вы ведь стоите сейчас прямо перед ним.

Я подняла глаза – и действительно увидела перед собой кофейню с таким названием!

Тут мне резко поплохело.

Откуда он знает, что я стою возле этой кофейни? Он что – следит за мной?

– Вы что – следите за мной? – спросила я испуганно и завертела головой.

– Боже упаси! – воскликнул он с наигранным испугом. – За кого вы меня принимаете? За маньяка?

– А что я могу подумать? Как вы смогли узнать, что я сейчас стою перед этой кофейней?

– Очень просто! Я вас увидел в окно – и решил, что это судьба… ну или, по крайней мере, удачный случай, и сразу набрал номер.

– В окно?! – снова переспросила я и заглянула в большое окно кофейни…

И действительно увидела там знакомую длинную физиономию.

Роман сидел за столиком недалеко от окна, улыбался и делал мне приглашающие жесты.

– Заходите, заходите! – продолжал его голос в трубке. – Всего лишь выпьете чашечку кофе… это вас совершенно ни к чему не обяжет. Вы ведь пьете кофе?

– Пью, – проговорила я, как будто признаваясь в страшном преступлении.

И тут мне действительно захотелось кофе. Потому что, обедая с адвокатом, я пила только воду, а потом увидела, что он торопится, и не стала заказывать кофе.

Ну, в самом деле, почему не выпить кофе? Заодно выясню, что я успела наболтать этому Роману на вернисаже.

Я вошла в кофейню, подошла к его столику.

Длинная физиономия, покрытая трехдневной щетиной, сдержанная улыбка… Я вспомнила, что на мне шикарное пальто, а в руках – дорогая сумка, и почувствовала себя гораздо увереннее.

– Мы с вами стали подозрительно часто встречаться, – проговорила я вместо приветствия.

– И правда. Может быть, это судьба?

– Ну уж вы скажете…

Я села за столик, он подозвал официантку.

– Вы какой кофе хотите?

– Капучино.

– А что-нибудь к нему?

– Да нет, пожалуй. Только кофе.

– Возьмите лимонный пирог. Он у них очень вкусный. Фирменный, рецепт хозяина.

– Ну ладно, если вы советуете… – Я была сыта, просто не хотелось с ним препираться.

Официантка ушла. Роман внимательно взглянул на меня и раздумчиво проговорил:

– Я много думал о нашем с вами разговоре…

Тут я окончательно расстроилась.

Какой уж такой у нас был разговор? Помню, что мы с ним болтали на вернисаже, но о чем… так, ни о чем особенном. Или я действительно все забыла? Ведь забыла же я, как его зовут. И не помню, что обменялась с ним телефонами…

Роман тем временем продолжал:

– Я запомнил, как поэтично вы говорили о том старом доме, который изображен на вашей картине. Так жаль, что ее украли…

– Так вы это знаете? – удивилась я.

– Знаю. – Он кивнул. – Я хотел зайти в галерею, чтобы еще раз взглянуть на вашу картину – но галерея закрыта, и