господина Улисс позвал двоих слуг с парой ручных кандалов — их вид заставил Брианну побледнеть, — и Доннера, под его протестующие вопли, что он этого не делал, его подставили, его вообще там не было, он друг леди, правда, «дружище, спроси их сам», его под конвоем сопроводили в темницу Кросс-Крика.

После его ухода в комнате воцарилась мертвая тишина. В конце концов, Йен помотал головой, как будто пытаясь отогнать мух, и, отложив мастихин, взял в руки альбом для набросков, где Доннер по просьбе Брианны пытался нарисовать маршрут вокруг камней, который они проходили. Безнадежные каракули из кругов и закорючек — его рисунок выглядел как один из тех, что делал Джемми.

— Что за имя такое — Веддиго? — спросил Йен, опуская альбом.

Брианна так крепко сжимала в пальцах карандаш, что костяшки на руке побелели. Она разжала ладонь и опустила его на стол; я заметила, что ее руки немного дрожат.

— Вендиго, — сказала она, — это дух-каннибал у индейцев оджибуэй. Он воет в шторм и пожирает людей.

Йен бросил на нее долгий изучающий взгляд.

— Милый парень, — проронил он.

— И правда. — Я и сама дрожала не хуже Брианны. Кроме шока от появления Доннера, его откровений, а затем его ареста меня донимали обрывки воспоминаний. Навязчивые образы нашей первой встречи бесконтрольно крутились в мозгу, несмотря на мои попытки пресечь их появление. Я чувствовала вкус крови во рту, вонь от немытых мужских тел заглушал запах цветов, плывущий с террасы.

— Полагаю, это псевдоним, — сказала я, пытаясь казаться невозмутимой. — Вряд ли его могли крестить под таким именем.

— Ты в порядке, мама? — Бри хмурилась, глядя на меня. — Тебе что-нибудь принести? Стакан воды?

— Виски, — ответили мы с Йеном в унисон, и я рассмеялась, несмотря на дрожь. К тому времени, как его принесли, я уже собой овладела.

— Как ты думаешь, Улисс, что с ним будет? — спросила я, когда он протянул мне поднос. Строгое красивое лицо дворецкого не выражало ничего, кроме легкого недовольства по отношению к недавнему гостю. Я увидела, как он нахмурился, глядя на куски грязи, отвалившиеся с ботинок Доннера и лежащие теперь на паркете.

— Думаю, они его повесят. У мистера Таунсенда — так зовут джентльмена — было десять фунтов в этом кошельке.

Более чем достаточно для повешенья. В восемнадцатом веке придерживались строгих взглядов на кражу: фунта было достаточно, чтобы приговорить человека к смерти.

— Хорошо, — сказал Йен с явным одобрением.

Я почувствовала, как у меня ёкнуло в животе. Мне не нравился Доннер, я ему не доверяла и, если быть до конца честной, не считала, что его смерть будет серьезной потерей для человечества. Но он был собрат-путешественник: не налагало ли это на нас некоторые обязательства? Должны ли мы помочь ему? Что более важно — было ли что-то еще, чего он не успел рассказать?

— Мистер Таунсенд направился в Кэмпбеллтон, — добавил дворецкий, предлагая поднос Йену. — Попросить мистера Фаркуарда взяться за дело немедленно, чтобы поскорее дать показания, поскольку ему срочно нужно выезжать в Галифакс.

Фаркуард Кэмпбелл был мировым судьей и, похоже, единственным полномочным судьей в округе, с тех пор как Окружной суд перестал работать.

— Но они не повесят его до завтра, это вряд ли, — сказала Брианна. Обычно она не пила виски, но сейчас взяла бокал: эта встреча ее тоже потрясла. Я видела, как она крутит на пальце кольцо с рубином, рассеянно потирая камень большим пальцем.

— Нет, — сказал Йен, глядя на нее с подозрением. — Ты же не собираешься… — он посмотрел на меня. — Нет! — сказал он, в ужасе от той нерешительности, которую увидел на моем лице. — Этот парень — вор и мерзавец, и даже если ты собственными глазами не видела, как он сжигает дома и убивает людей, тетушка, ты отлично знаешь, что он это делал. Ради бога, пусть его повесят, и дело с концом!

— Ну… — сказала я, колеблясь. Звук шагов и голосов в холле спас меня от необходимости отвечать. Вернулись Джейми и Дункан, которые ездили в Кросс-Крик. При виде Джейми, появившегося в дверях, загорелого и раскрасневшегося, припыленного с дороги, я ощутила головокружительное чувство облегчения.

— Повесят кого? — весело поинтересовался он.

* * *

Мнение Джейми было таким же, как и мнение Йена: нужно дать им казнить Доннера, и дело с концом. Он нехотя согласился, что либо Брианна, либо я должны поговорить с парнем хотя бы еще один раз, чтобы удостовериться в том, что ему больше нечего нам рассказать.

— Я поговорю с тюремщиком, — сказал Джейми безо всякого энтузиазма. — Но имей в виду, — он ткнул на меня пальцем, — ни одна из вас и близко не подойдет к этому типу, если рядом не будет меня или Йена.

— Что, ты думаешь, он может нам сделать? — Брианна была раздражена его тоном. — Он вполовину меньше меня, Бога ради!

— Гремучая змея еще меньше, — ответил ее отец. — Ты же не зайдешь с ней в одну комнату только потому, что ты больше ее, я надеюсь?

Йен захихикал, и Брианна пихнула его локтем под ребра.

— Как бы там ни было, — сказал Джейми, игнорируя их, — у меня есть несколько новостей. И письмо от Роджера Мака, — сказал он, извлекая его из-под рубашки и улыбаясь Бри. — Если ты не слишком занята, чтобы его прочесть.

Ее глаза загорелись, как зажженная свечка, и она схватила письмо. Йен игриво попытался перехватить его, но она хлопнула кузена по рукам и выбежала из комнаты, чтобы прочитать письмо в более интимной обстановке.

— Что за новости? — спросила я. Улисс оставил в комнате поднос и графин с виски: я налила немного в свой опустевший стакан и подала его Джейми.

— Кое-кто видел Манфреда Макгилливрея, — ответил он. — Slàinte[130]. — Он осушил стакан с удовлетворенным видом.

— Ай? Где? — Йен выглядел слегка недовольным от этой новости. Я была взволнована.

— В борделе, где же еще.

К сожалению, его информатор был не в состоянии назвать местоположение сего борделя, поскольку был настолько пьян, что едва соображал, где находится он сам — как ядовито заметил Джейми, — но был совершенно уверен, что это было в Кросс-Крике или в Кэмпбеллтоне. К тому же он видел его пару недель назад. Манфред уже тысячу раз мог уехать.

— Но это начало, — сказала я с надеждой. Пенициллин был эффективен даже в случаях более запущенного сифилиса. На зимней кухне я уже заготовила свежий раствор. — Я поеду с тобой в тюрьму. Потом, после разговора с Доннером, мы можем пойти и поискать бордель.

Выражение довольства на лице Джейми несколько поблекло.

— Что? Зачем?