— Кто ты? — спросила она отчетливо. — Выходи.

Тень медленно удлинилась, обнаруживая львиную гриву на месте головы, сквозь кудри лился солнечный свет, сияя на плитках террасы. Сама голова несмело высунулась из-за угла возле дверей. Она с удивлением обнаружила, что это был индеец, хотя одежда была в основном европейской и сильно изношенной, не считая ожерелья из вампума. Он был худой и грязный, с глубоко посаженными глазами, напряженно застывшими на ней с неким благоговением.

— Ты тут одна, подруга? — спросил он хриплым шепотом. — Мне показалось, я слышал голоса.

— Как видишь, одна. Ты кто, черт побери, такой?

— Э… Вендиго. Вендиго Доннер. А твое имя Фрэзер, так? — Он несмело зашел в комнату, настороженно глядя по сторонам.

— Это мое девичье имя, да. А ты… — Она замолчала, не зная, как спросить.

— Да, — отозвался он мягко, небрежно оглядывая ее сверху вниз в манере, какой не позволил бы себе ни один мужчина восемнадцатого века в отношении леди. — Значит, это ты? Ты ее дочь, должна быть ей. — Он говорил настойчиво, придвигаясь все ближе.

Она почти наверняка знала, что он не собирался причинять ей вреда, просто был очень заинтересован. Йен, однако, решил не ждать развязки — в дверях стремительно мелькнула тень, и он уже держал Доннера сзади, индейский тревожный клич застрял у пленника в горле, прегражденный рукой, пережимавшей шею, кончик мастихина опасно упирался в кожу под ухом.

— Кто ты такой, задницы кусок, и чего тебе надо? — потребовал Йен объяснений, усиливая хватку на шее Доннера. Глаза индейца полезли из орбит, и он стал издавать короткие мяукающие звуки.

— Как он должен отвечать, если ты его душишь?

Этот призыв к разуму заставил Йена неохотно ослабить хватку. Доннер закашлялся, нарочито хватаясь за горло, и бросил на Йена неприязненный взгляд.

— В этом нет нужды, приятель. Я ничего такого не делал. — Глаза Доннера бегали, переходя с Йена на Бри. Он кивнул в его сторону: — А он?..

— Нет, но он знает. Сядь. Ты встретил мою маму, когда она… Когда ее похитили, так?

В ответ на это кустистые брови Йена подпрыгнули вверх, и он сжал ладонь на мастихине, который был довольно гибким, но имел острый кончик.

— Да. — Доннер осторожно опустился на стул, настороженно поглядывая на Йена. — Я почти попался. Твоя мама, она сказала мне, что у ее старика крутой нрав и мне лучше убраться, пока он не пришел за ней, но я не поверил. Почти не поверил. Но потом, когда я услышал барабаны, блин, я понял, что дело плохо, и свалил, пока там не стало горячо. — Он сглотнул, лицо его было бледным. — Я вернулся утром. Господи, ребята…

Йен пробормотал что-то себе под нос, Брианне показалось, что на могавке. Это звучало крайне недружелюбно, и Доннер, очевидно, разобрал достаточно, чтобы отодвинуться вместе со стулом подальше и ссутулить плечи.

— Эй, приятель, я ей ничего не сделал, лады? — Он умоляюще посмотрел на Брианну. — Не сделал! Я хотел помочь ей сбежать — спросите ее, она подтвердит! Только вот Фрэзер и его люди пришли прежде, чем я успел. Боже, зачем бы я стал вредить ей? Она первая, кого я здесь нашел, она была мне нужна!

— Первая? — спросил Йен, хмурясь. — Первая…

— Первая… путешественница, он имеет в виду, — сказала Брианна. Ее сердце сильно билось. — Зачем она была тебе нужна?

— Чтобы рассказать, как вернуться… обратно. — Он снова сглотнул, рука потянулась к ожерелью из вампума на шее. — Ты… Ты прошла через камни или родилась здесь? Наверное, прошла, — добавил он, не дожидаясь ответа. — Они здесь не вырастают такими высокими, как ты. Маленькие девчонки. Я люблю высоких. — Он улыбнулся с выражением, которое явно задумывалось как игривое.

— Я прошла, — коротко ответила Брианна. — Какого черта ты тут делаешь?

— Пытаюсь подобраться достаточно близко, чтобы поговорить с твоей матерью. — Он тревожно оглянулся через плечо; в кухонном огороде разговаривали рабы, их было слышно отсюда. — Я прятался с чероки какое-то время, потом решил вернуться на Ридж, когда стало безопасно, но старая леди оттуда сказала, что вы все здесь. Чертовски длинная прогулка, скажу я тебе, — добавил он, морщась от неприятных воспоминаний. — Но потом громадный черный парень дважды вышвыривал меня отсюда. Видно, я не проходил по дресс-коду. Но я видел ее говорящей с тобой на террасе и слышал, как ты назвала ее мамой. Ну и по тому, что ты такая высокая, я понял, что ты, наверно… Ну, в общем, что, если ты не подхватишь песню, попытка не пытка.

— Значит, ты хочешь вернуться туда, откуда пришел? — спросил Йен. Он явно считал, что это блестящая идея.

— О да, — жарко отозвался Доннер. — Да!

— Как ты пришел? — спросила Брианна. Шок от его появления постепенно сменялся любопытством. — Через Шотландию?

— Нет. Ты прошла там? — жадно спросил он. Едва дождавшись ее кивка, он продолжил: — Твоя мама сказала, что она пришла, потом вернулась назад и снова пришла сюда. Вы все можете ходить туда-обратно, типа как с вращающейся дверью?

Брианна решительно замотала головой, от воспоминаний ее пробрал озноб.

— Боже, нет. Это ужасно и очень опасно, даже с драгоценным камнем.

— Драгоценным камнем? — Он зацепился за это. — Нужен камень, чтобы получилось?

— Необязательно, но, похоже, что он дает некоторую защиту. Еще, видимо, их можно использовать, чтобы вроде как управлять… процессом, но мы не знаем наверняка. — Она замялась, разрываясь между любопытством и необходимостью позвать Клэр. — Йен, можешь привести маму? Думаю, она в огороде с Федрой.

Ее кузен бросил на гостя пронизывающий подозрительный взгляд и покачал головой.

— Я не оставлю тебя одну с этим парнем. Ты иди, а я за ним послежу.

Она бы поспорила, но опыт общения с шотландскими мужчинами научил ее распознавать непреодолимое упрямство, когда она имела с ними дело. Кроме того, Доннер смотрел на нее таким взглядом, который заставлял ее ощущать легкий дискомфорт, — она поняла, что он смотрел на ее руку, на неограненный рубин в ее кольце. Она была в целом уверена, что сможет дать ему отпор в случае чего, и все же…

— Я мигом вернусь, — сказала она, торопливо засовывая забытую кисть в чашку со скипидаром. — Никуда не уходи.

* * *

Я была шокирована, но меньше, чем можно было ожидать. Я чувствовала, что Доннер выжил. Надеялась на это, несмотря ни на что. Тем не менее эта встреча в утренней комнате Иокасты заставила меня онеметь. Он говорил, когда я вошла, но остановился, увидев меня. Он не поднялся — что было естественно, — но и не выказал никаких эмоций по поводу того, что