Так… Стоп! Аккумулятор! Батарейки! Конечно, за такое количество времени, тысячелетия, так сказать, любой аккумулятор разрядится, даже придуманный великими ангами! Механизм же не использовался!»

Я улеглась на пол, всматриваясь в отверстие:

– Макс, подсвети… Нужно посмотреть, что там внутри.

«Включив» свет, ангалин пристроился рядом. В глубине, действительно, виднелся переключатель, почти такой же, как и в Банкорском Храме за чередой камер, а вот внизу я заметила небольшие круглые дырочки в виде треугольника: одна сверху и две снизу.

– А это что такое, под рычажком?

Макс ещё дальше просунул нос, держа светящийся хвост как подвешенный фонарик:

– Дырки какие-то…

Я смотрела на непонятные отверстия, на светящиеся пальцы Макса и в голове медленно, но уверенно зарождалась идея: «Чтобы что-то включить, нужна энергия, а свет – это поток фотонов, то есть частиц, обладающих определённой энергией, импульсом и ещё чем-то там, и у Макса она есть. Он в буквальном смысле излучает её…»

Я уставилась на друга, а потом схватила его за хвост:

– Сунь туда пальцы! Там как раз три отверстия!

Он так! дёрнулся, но я держала основание хвостовой кисти мёртвой хваткой.

– Что-о-о-о?! З-з-зачем?! – ангалин начал вырываться, однако ничего у него не вышло.

– Только так мы сможем проверить, сработает или нет! Воткни, я сказала!

Макс вращал испуганными глазищами и оторопело смотрел то на меня, то на Дайка, а потом всё-таки просунул хвост к рычажку:

– Ну воткнул…

– А теперь сверкни! Только хорошо так, сильно.

– Глаза з-з-закройте, ос-с-слепит…

Мы с Дайком зажмурились, но даже сквозь сомкнутые веки я ощутила мощную вспышку. Мы открыли глаза, а через секунду что-то громко треснуло, будто замыкание случилось. Внутри колонн по всему периметру заплясали искры, как в люминесцентных лампах, и пространство Храма залилось ровным, ярким светом, исходящим из каждой колонны.

От случившегося Макса словно парализовало, а Дайк бегал по залу, трогая каждую колонну и восхищённо приговаривал:

– Вот это да! Вот это да! Они светятся! Никаких факелов не нужно!

А вот мне стало более-менее понятно, какую же энергию использовали анги. Я подошла к бочке и нажала круглую кнопку. Панель отодвинулась и на пол упала ещё пара ампулок. Дикий вопль Макса чуть не оглушил. Он начал носиться по залу, подпрыгивая в каком-то сумасшедшем танце:

– Получилос-с-сь!!! Получилос-с-сь!!! У нас получилос-с-сь!!! Кари, я з-з-знал! З-з-знал, что ты с-с-сможеш-ш-шь! Получилос-с-сь! Храм включилс-с-ся! Включилс-с-ся!!!

Он отпихнул меня и принялся тыкать в кнопку, и каждый раз выпадала следующая порция двойных упаковочек.

– Хватит, Макс! Зачем нам столько?! – я опять схватила его за хвост. – Вон уже сколько нападало!

Но он никак не мог угомониться: то вопил на ангалинском, то причитал, какая же я умница и как правильно мы всё сделали, что пророчество сбывается и отец оказался как всегда прав, и что он сам никогда бы не догадался, как тут всё устроено, и так далее и тому подобное. Если мы с Дайком уже справились с первыми впечатлениями, осматривались и решали, будем ли спускаться, чтобы посмотреть на подземные уровни, то Макс распалялся больше и больше – ангалинская энергия била через край. А то, что он вытворил потом, ещё раз подтвердило, что мой любимый чешуйчатый друг обладает крайне импульсивным характером.

Макс опять сунул хвост в эту своеобразную розетку и выдал мощнейшую световую вспышку – я не успела его остановить. Мы еле-еле закрылись от выброса его энергии. Внутри колонн коротнуло так, что я подумала, всё… они сейчас взорвутся. Макса отбросило на середину зала, а в гигантском сосуде словно заработал мотор и бочка начала вращаться. Несколько минут скорость только нарастала, пока не послышался звук, очень напоминающий визг тормозов. Бочка вздрогнула, остановилась и от шума куда-то сливающегося потока я отшатнулась:

– Макс! Что ты наделал! Совсем больной на голову?! Оно сливается куда-то! «Слёзы» выливаются! Слышишь?!

Колонны потухли, бочка не двигалась, а в наступившей гробовой тишине я слышала только стук своего сердца. Дайк стоял разинув рот, а Макс лежал на полу зажмурившись и прикрыв голову передними лапами. Я подошла ближе и стукнула в гладкую поверхность: отдача была гулкой, не такой, как прежде:

– Всё, там пусто… Пошли отсюда, а то ещё стены рухнут. Стоял Храм столетиями, стоял себе спокойно, а мы заявились и за полчаса такого наворотили!

До самого вечера мы ждали Макса. Он не пошёл с нами, так и остался лежать на полу, не реагируя и не отвечая на вопросы. Мы решили не трогать его, пусть немного успокоится. Остаток дня мы провели у кибитки, размышляя над дальнейшим маршрутом. Как ни крути, но первая цель нашего путешествия была достигнута: в Храм мы попали и «слёзы богов» взяли, хотя и не рассчитывали на такое количество. Если не думать о том, что мы вроде как всё окончательно сломали, то всё в порядке.

«А может, это и к лучшему, – размышляла я, лёжа у костра, глядя на бегущие облака и жуя сочную травинку. – Во всяком случае, смысла в этом Храме больше нет… «Слёзы» слились куда-то, возможно, в подземные воды, а без них непонятно зачем он тогда нужен, разве только ради камер, что на подземных этажах…»

Дайк прилёг рядом на толстое одеяло:

– Что-то долго его нет. Расстроился наш Максик… Интересно, а как он Рексу будет об этом докладывать?

Я пожала плечами:

– Придумаем что-нибудь… «Слёзы» у нас, а это – главное. Мне показалось, что двойных ампул выпало двадцать, а когда складывала их в мешок, насчитала восемнадцать. Ты не видел одну пару?

– Да вроде столько и было, мы же все подобрали…

Я задумчиво почесала переносицу:

– А если Макс как-то стащил потихоньку? Вот почему-то кажется, что их было всё-таки двадцать.

– Ну вот вернётся и спросишь… – Дайк обнял меня и прижался губами сначала к виску, потом к щеке, потом к мочке уха.

– Не надо, – я отвернулась. – Если Макс нас заметит, то ещё больше расстроится. Ты же видел, в каком он состоянии, как бы глупостей опять ни наделал.

Отстранившись от парня, я встала и закинула лук за плечи:

– Схожу за ним, слишком долго он горюет.

Но идти никуда не пришлось. Сначала прибежал Бу, а за ним пришлёпал Макс и бухнулся у костра, глядя глазами побитой собаки:

– Мне нет прощ-щ-щенья… Ты правильно говорила, что я пс-с-сих ненормальный… Чем я думал?!

Я улыбнулась и улеглась на него, как на подушку, сжимая его пальцы и поглаживая длинный хвост.

– И что теперь делать? – шипящий голос был полон вселенской скорби.

– Трогаться в путь с рассветом, вот что делать. «Слёзы» у нас, а то,