сидела на пушистом облаке, свесив маленькие ножки в красненьких лакированных босоножках, которые в детстве мне нравились просто до безумия. Я и спала с ними некоторое время, не в силах расстаться даже на ночь.

Мама и папа сидели по обе стороны и смотрели вниз, я тоже глянула туда. Далеко-далеко под тонкими перистыми облаками раскинулся бескрайний голубой океан с зелёными, коричневыми и рыжими вкраплениями суши. Я спросила:

– Это Земля? – и голосок был звонкий, детский.

Папа погладил меня по голове:

– Нет. Но эта планета не менее прекрасна, чем та, на которой ты родилась, а может, и более… Тебе, доченька, решать…

– Что решать, папа?

Он нежно улыбнулся, а мама ответила:

– Всё… Всё решать, дорогая… Кому жить, а кому умереть…

В горле надулся ком, хлынули горючие слёзы и, заикаясь, я еле-еле выдавила:

– Я не хочу… Я не хочу, чтобы кто-то умирал… Я ещё маленькая, а не большая! Я не могу ничего решать, вы решайте! – и заревела в голос.

Мама обняла меня крепко-крепко, как тогда, в последний раз перед смертью, и прошептала:

– Ничего не бойся. Никогда. Слушай себя, слушай голос, что говорит внутри, и ты ни в чём не ошибёшься, моя девочка. Мы с папой так тебя любим и так гордимся… Помни об этом… Всегда помни…

Её шёпот становился всё тише, а потом мои глаза застлал какой-то сиреневый туман, и вместо тяжёлого, приторного запаха крови я ощутила нежный знакомый аромат, который когда-то так сильно действовал на меня и моих друзей, – аромат Мозгового.

Глава 8

Я выбралась из кибитки, когда было уже светло. При дневном освещении картина ночного побоища выглядела ещё хуже, хотя Дайк с Максом успели убрать подальше и заложить ветками самое страшное, то есть обрубки тел и разбросанные внутренности. Возле кибитки стояло ведро с чистой водой. Я напилась вволю, а потом сбросила верхнюю амуницию и вылила остальное на голову. Бумер, поскуливая, бегал рядом и заглядывал в глаза. Я погладила мохнатую гриву:

– Ну что, Бу… Можно считать, что боевое крещение у нас с тобой состоялось, как это ни прискорбно.

Волк смешно подпрыгнул и радостно лизнул меня в нос. Пока я одевалась и вооружалась, парни доложили, что остаток ночи прошёл спокойно, однако в лесу они обнаружили ещё два трупа. Одному покойнику стрела вонзилась в глаз и пробила череп, а другому – в грудь, застряв в теле по хвостовое оперение.

– Я хочу на них посмотреть, – затягивая ремень, я старалась не заплакать.

– Зачем?! – изумлённо спросил Дайк, подавая колчан с уже вынутыми стрелами.

– Запомнить хочу…

– Но зачем, Кари?!

– Мне надо…

Мои мальчики переглянулись, но расступились, пропуская к груде мёртвых тел. Держа дрожащие руки на ремне, я прохаживалась вдоль недавно убиенных. Лица тех, кому я попала в голову, рассмотреть было сложно, они были залиты кровью, в отличие от других, кому попала в грудь. Стрелы – не меч, от порубленных Дайком и Максом да загрызенных Бумером мало что осталось, а вот «мои» были целёхоньки. Жуть, цинизм, но ведь это так.

Я присела на корточки и вгляделась в ближайшее тело. Мужчина был невысок, крепок, длинные руки, короткие, кривоватые ноги и тёмная кожа, почти такая же, как у Чёрного Ли. На загар это было не похоже, и я слегка растянула ворот серой рубахи: шея и грудь выглядели так же. Осмотрев остальных, я убедилась, что цвет кожи у всех почти одинаковый. Но общий вид лежащих на траве хладных трупов вызывал подозрения. Странные, угловатой формы пряжки на ремнях, сапоги из светлой кожи на какой-то необычной, очень твёрдой подошве и главное, что бросилось в глаза, – одинаковые родовые метки у пятерых. Я ещё раз осмотрела кожные генетические рисунки: одно и то же место на правом плечевом суставе, и узор линий один в один. Я обернулась к парням:

– И что это значит? Дайк, кто они? Пять братьев-близнецов, что ли?!

– Не может быть такого! – Дайк подбежал ко мне и вместе с Максом они принялись переворачивать и осматривать мёртвых.

– Вот вс-с-сё ты заметиш-ш-шь, – прошипел Макс. – А вот мы как-то не очень-то и всматривалис-с-сь… Вот у этих двоих тож-ж-же метки совпадают…

– Что это за люди, Дайк? – я продолжала смотреть на Няня.

– Не знаю… Я подумал, что обычная банда грабителей, может, люди Элгана или Инзара, но теперь… – он плюхнулся рядом на траву, обхватив себя руками. Дайк так всегда делал, когда задумывался о чём-то. – Близнецы… Но этого не может быть! Близнецы рождаются очень-очень редко, у меня не было ни одного такого случая, когда на роды звали. А если и рождаются, то только по двое, но никак не пятеро сразу, люди ведь – не животные! Да и вообще, нельзя! чтобы они росли и жили вместе.

И вот тут мне открылась ещё одна тайна этого мира. Только в отличие от остальных, безобидных и чудесных, типа единорогов, летунов, сверкающих ангалинов и тому подобного, эта касалась «тёмной» стороны жизни на Окатане, как те монстры, в которых превращались ангалины в своих неудачных попытках обрести человеческое тело.

Рождение близнецов в семье считалось чем-то вроде проклятия на роду. В давние времена одного ребёнка, обычно второго, убивали сразу после рождения и делали это сами родители. Со временем страшную обязанность начали выполнять лекари, за хорошую плату, разумеется. Однако, когда в семье легендарного Дикого Терра, который прославился большими завоевательными походами, два раза подряд родились близнецы, эта древняя жестокая традиция под напором правящего дома была пересмотрена.

Близнецов было решено не убивать, а разлучать, но так, чтобы они никогда не встретились. К слову сказать, девочки не рождались в паре, в отличие от мальчиков. С тех пор так и повелось. Когда на свет появлялись близнецы, то одного отдавали в какую-либо семью далеко-далеко от дома, да ещё и доплачивали иногда, чтобы забрали, и судьбой этого ребёнка больше не интересовались.

– Но почему?! – я таращилась на друга, который в ответ только пожимал плечами.

– Не знаю, нельзя близнецам расти вместе, и всё… Даже мой учитель говорил, что никто этого не знает, а законы древнейших не обсуждаются.

Полдня все вместе мы копали большую могилу. Сжечь столько трупов никакой возможности не было, но и оставить просто так груду растерзанных тел мы не посмели. Исступлённо и зло я рыла яму, хотя и Дайк, и Макс несколько раз пытались отправить меня в кибитку, как говорится, с глаз долой. Бумер бегал по периметру, выполняя обязанности высококлассного охранника, но иногда тоже