не тюрбан, но высокая красная шапка, отороченная узкой полоской овчины, и этот мужчина сбросит с трона правителя.

Предстоит купить множество новых вещей.

Во-первых, кофейный сервиз из мейсенского фарфора, украшенный золотыми листочками, с картинками, нарисованными тоненькой кисточкой, на которых изображены сцены с пастухами и пастушками, похожий на тот, что Эва видела в Просснице. Теперь у нее будет свой собственный фарфор, еще дороже.

Кроме того – купальные принадлежности; их следует приобрести у самого модного торговца. Специальная одежда, полотенца, шезлонги, халаты на мягкой подкладке. Когда Яков Франк и Михал Воловский идут купаться на Дунай, их сопровождают венские зеваки, а поскольку Яков хорошо плавает, он, словно юноша, демонстрирует в воде свою удаль. Горожанки повизгивают, взволнованные ловкостью этого уже не молодого, но все еще красивого мужчины. Некоторые бросают в воду цветы. После такого купания у Якова до самого вечера всегда хорошее настроение.

А еще надо заплатить за привезенного из Англии Эвиного жеребца с очень тонкими бабками. Он совершенно белый и сверкает, точно серебро на солнце. Но Эва его боится, потому что жеребец пугается грохочущих экипажей, вспышек света и маленьких собачек – встает на дыбы. Стóит он целое состояние.

Также срочно требуются четыре дюжины атласных туфелек. Они быстро изнашиваются, если ходить по мостовым, так что, в сущности, их хватает всего на одну прогулку, затем Эвуня отдает их Анусе, потому что у Магды слишком большая нога.

Кроме того – сахарницы и фарфоровые тарелки; столовые приборы и блюда из серебра: Эва считает, что золото – слишком напоказ. Нужна новая кухарка, получше, и помощница кухарки. Пригодятся также две девушки для уборки – это как раз дешевле, чем сервиз, но тоже немало. После смерти своей польской собачки по имени Рутка Эва, чтобы утешиться, заказывает двух борзых, также прямо из Англии.

– А если тебя поскрести и снять то, что снаружи, что там будет внутри? – спрашивает Иосиф, Божьей милостью Император Священной Римской империи, король Германии, Венгрии, Богемии, Далмации, Хорватии, Славонии, Галиции и Лодомерии, эрцгерцог Австрийский, герцог Бургундский, Лотарингский и пр.

– А что там может быть? – отвечает Эва. – Эва.

– И кто же она такая – эта Эва?

– Подданная Вашего Императорского Величества. Католичка.

– А еще?

– Дочь Юзефа Якова и Юзефы Схоластики.

– А на каком языке говорили у тебя дома?

– По-турецки и по-польски.

Эва не знает, правильно ли она ответила.

– А язык, на котором говорят евреи, ты знаешь?

– Немного знаю.

– А мама – как она с тобой разговаривала?

Эва не знает, что ответить. Любовник приходит ей на помощь:

– Скажите что-нибудь на этом языке, дорогая.

Эва задумывается.

– Кон эсто гиф, се виде кляро бефор эсси.

– Что это значит?

– Ваше Величество, не требуйте от меня слишком многого. Я плохо помню этот язык, – лукавит Эва.

– Вы лукавите, дорогая.

Эва смеется и переворачивается на живот.

– А правда, что ваш отец – великий каббалист?

– Правда. Он великий человек.

– Правда, что он превращает свинец в золото и поэтому у него столько денег? – поддразнивает ее любовник.

– Возможно.

– А вы, дорогая, видно, тоже каббалистка. Посмотрите, что вы со мной делаете.

Император указывает на свое поднимающееся достоинство.

– Да, таковы мои чары.

Когда погода хорошая, они отправляются на прогулку по Пратеру, в который по разрешению императора с недавних пор стали пускать публику. В открытых экипажах, словно в коробках из кондитерской, – венские сласти: элегантные женщины в шикарных шляпах, рядом, верхом, их кавалеры, раскланивающиеся со знакомыми. Гуляющие семенят, чтобы растянуть удовольствие. Собачки на ленточках, обезьянки на цепочках, любимые попугайчики в посеребренных клетках. Яков заказал для дочери специальный маленький экипаж, только для таких прогулок. Вместе с Эвой в этой прелестной карете часто сидят Магда и Ануся, иногда одна Магда. Ходят слухи, что она тоже дочь Якова, только незаконнорожденная. Если присмотреться, она в самом деле похожа на Франка – высокая, с удлиненным лицом, белыми зубами, более изящная, чем Эва, поэтому те, кто не знает, часто принимают ее за Эву Франк. Еще люди говорят, что все они друг на друга похожи, как в негритянских племенах, представителей которых император иногда показывает гостям в качестве диковинки.

Ris 744. Wieden Ogrody

Машина, которая играет в шахматы

Некий де Кемпелен смастерил для развлечения машину, представляющую турка в красивом восточном платье, с темным, отполированным, но довольно симпатичным лицом. Он сидит за столом, играет в шахматы и делает это так искусно, что еще никто у него не сумел выиграть. Кажется, будто во время игры он задумывается и дает сопернику время подумать. Правая рука лежит на столе, а левая перемещает фигуры. Когда соперник ошибается и нарушает правила, турок качает головой и ждет, пока тот догадается и исправит ошибку. Машина делает все это самостоятельно, без помощи каких-либо сторонних сил.

Император с ума сходит от этой машины. Сам он много раз ей проиграл, но говорят, что во Франции все же есть те, что выигрывали. Возможно ли такое?

– Если машина способна на то же, что и человек, и даже может его превзойти, то что же такое человек?

Император задает этот вопрос во время полдника, когда сидит с дамами в саду. Однако ни одна не осмеливается ответить. Женщины ждут, пока император сам что-нибудь скажет. Он любит произносить монологи, поэтому задает риторические вопросы и спустя мгновение сам дает ответ. Вот и сейчас, сообщив, что жизнь – процесс совершенно естественный и химический, пусть и инициированный высшей силой, он не ставит в конце фразы точку, но обрывает ее, и она плавает в воздухе, точно облачко дыма. Только отдавая приказы, император заканчивает фразы точкой, и все воспринимают это с облегчением. По крайней мере, ясно, о чем речь. При одной мысли о том, что она могла бы открыть рот в подобном обществе, Эва заливается румянцем, и ей приходится обмахиваться веером.

Император по-прежнему интересуется достижениями анатомии. Чтобы «Сибилле» не было одиноко, он купил восковую модель человеческого тела без кожи, с размеченной системой кровообращения; когда на нее смотришь, видно, что тело человека также сродни машине – все эти сухожилия и мышцы, мотки вен и артерий, напоминающие клубки мулине, которым вышивает его мать, эти шарнирчики суставов, похожие на рычаги. Он с гордостью демонстрирует Эве Франк свое последнее приобретение – снова женское тело, на сей раз без кожи; поверх мышц извиваются нитки жил.

– Неужели нельзя все это показать на мужском теле? – интересуется Эва.

Император смеется. Они вместе склоняются над