который возвеличил его и позволил увидеть в себе Мессию, ведь тот не ведал, кто он такой. Ибо когда дух входит в человека, это происходит словно бы насильно, это как если бы воздух проник в самый твердый камень. И тело, и разум, в которые входит дух, не вполне осознают происходящее. Так что необходим тот, кто это произнесет и назовет. И в Смирне это сделали мы с нашим святым Мордехаем – стали свидетелями нисхождения духа в Якова и воплотили это в слове.

Но мне показалось после этого первого визита в Брюнн, что между мной и Яковом выросла невидимая стена, какая-то преграда, словно кто-то повесил тонкую муслиновую простыню.

СЛОВА ГОСПОДИНА

«Три вещи непостижимы для меня, а четвертой вы не понимаете». Что означают эти слова Якова? Они означают, что есть три очень могущественных Бога и они железной рукой управляют всем миром. Так говорил Господин, а я за ним записывал. Один Бог – тот, кто дает жизнь каждому, поэтому он добр. Второй Бог – тот, что дает богатство, не каждому, а тому, кому захочет. Третий – Мелах Хамовес – Ангел Смерти. Этот – сильнее всех. А четвертый, которого мы не понимаем, – это сам Благой Бог. Невозможно прийти к Благому Богу, миновав этих троих.

«Всего этого, – говорил Яков, а мы записывали, – не знал Соломон, и сразу отправился к Всевышнему, но у него и не могло получиться, ему пришлось покинуть этот мир, и он не сумел принести в него вечную жизнь. Потом на небесах кричали: «Кто пойдет за вечной жизнью?»

Иисус Назарянин воскликнул: «Я пойду». Но также не сумел ничего сделать, хотя был очень мудр и учен и обладал великой силой. Тогда он пошел к тем троим, что управляют миром, и при помощи силы, полученной от Благого Бога, стал исцелять и лечить, но те трое это увидели и встревожились, что он обретет власть над миром, потому что знали из пророчества о грядущем приходе Мессии и о том, что смерть будет попрана навеки. Итак, пришел Иисус Назарянин к первому из этих трех, тот пропустил его ко второму, а второй – к третьему. Но третий, Ангел Смерти, взял его за руку и спросил: «Куда ты идешь?» Иисус сказал: «Я иду к четвертому, который есть Бог превыше всех Богов». Ангел Смерти тогда разозлился и сказал: «Это я хозяин мира. Останься со мной, сядешь одесную меня, будешь Сыном Божьим». И тогда Иисус понял, что сила Благого Бога не с ним и что он беспомощен, как дитя. И сказал Ангелу Смерти: «Пусть будет так, как ты велишь». Но тот ответил: «Сын мой, ты должен пожертвовать мне свою плоть и кровь». «Как же, – ответил Иисус, – как же я отдам тебе плоть, если мне было сказано, что я принесу в мир жизнь вечную?» Бог, Ангел Смерти, сказал ему: «Не может быть так, чтобы в мире не было смерти». Иисус сказал: «Но я говорил ученикам своим, что приведу…» Ангел Смерти прервал его: «Скажи ученикам твоим, что эта вечная жизнь будет не в сем мире, но в мире ином, как говорится в молитве: «А после смерти вечная жизнь, аминь». И Иисус остался с Ангелом Смерти и принес в мир больше силы смерти, чем Моисей. Иудеи умирают вопреки своей воле, без желания, и не знают, куда отправляются после смерти. А христиане умирают с радостью, ибо говорят, что у каждого есть своя частичка в небе у Иисуса, сидящего одесную Отца. И так Иисус ушел из этого мира. Спустя много веков они опять кричали: «Кто пойдет?» Тогда отозвался Шабтай Цви: «Я пойду». И пошел, словно дитя, ничего не сумел сделать, ничего ему не удалось.

Поэтому послали меня, – рассказывает Яков далее, и среди слушателей воцаряется мертвая тишина, словно они дети, а Яков рассказывает им сказку. – Послали за мной, – говорит он, – чтобы я принес в мир вечную жизнь. Дали мне эту власть. Но я величайший простак, я не пойду один. Иисус был величайший мудрец, а я простак. К этим троим нужно идти потихоньку, по извилистым тропкам, они читают по нашим губам даже невысказанные слова. Нужно не кричать, а шагать в тишине, молча. Однако я не сдвинусь с места, пока не придет время воплотить мои слова».

Мало кто узнал в этой сказке наш священный трактат, который лишь в таком упрощенном и искаженном виде способен дойти до народа.

Когда Яков закончил, его стали упрашивать, чтобы он сказал что-нибудь еще. И он начал новую историю.

Это случилось с одним королем, построившим огромный собор. Мастер заложил фундамент – на глубину одного локтя плюс человеческий рост. И когда нужно было строить дальше, мастер вдруг исчез на тринадцать лет, а вернувшись, принялся возводить стены. Король спросил его, почему он ушел, не сказав ни слова, и бросил работу.

«Мой король, – отвечал тот, – здание очень велико; захоти я сразу завершить его строительство, фундамент не выдержал бы веса стен. Поэтому я специально ушел, чтобы фундамент как следует осел. Теперь я начну строить заново, и это здание будет вечным и никогда не рухнет».

У меня довольно скоро набралось несколько десятков листков бумаги, заполненных такими историями, и у Ерухима Дембовского тоже.

Птичка, выскакивающая из табакерки

Моше, когда появляется при дворе в Брюнне, приводит каких-то ремесленников, которые говорят по-немецки со странным акцентом.

Сначала он показывает Якову и Эве рисунки.

Моше замысловато объясняет все преимущества своего изобретения, однако Яков, похоже, не понимает действия механизма. Видимо, то же самое происходит и при императорском дворе, где у Моше много знакомых и друзей. Он часто там бывает и надеется, что Яков с красавицей дочерью тоже скоро будут представлены Императору. Теперь Моше велит называть себя Томас.

Все оказывается довольно просто, когда через несколько недель выясняется, как это работает: каменная чаша, которую устанавливают в комнате на верхнем этаже, тщательно отшлифованная, а внутри нее труба, поднимающаяся вверх и через крышу, словно дымоход, выходящая наружу. Пришлось вынуть несколько черепиц и соорудить деревянные рамы, чтобы она держалась, но сейчас уже все в порядке.

– Камера-обскура, – с гордостью говорит Моше-Томас, точно конферансье в театре. Женщины хлопают в ладоши. Руки Томаса с гибкими запястьями описывают в воздухе круги, мелькают кружева манжет. Гладко выбритое, симпатичное лицо, волнистые волосы. Широкая улыбка, чуть кривые зубы. «Кто устоит перед этим юношей, у которого в голове в мгновение ока проносятся сотни идей и который действует быстрее других?» –