Многие из тех, кто в ноябре 2014 года присутствовал на чествовании Юрия Полякова во МХАТе им. М. Горького в связи с его шестидесятилетием, восприняли фестиваль «Смотрины» как продолжение тех юбилейных торжеств, с участием видных деятелей культуры, общественных деятелей и политиков. «Смотрины» и должны были пройти в ноябре 2014-го, но возникли организационные трудности, возможно, связанные с тем, что идея проведения авторского фестиваля Юрия Полякова казалась кому-то неприемлемой.

К шестидесятилетию писателя издательство «АСТ» выпустило первый том десятитомного собрания сочинений, озаглавленный «Время прибытия» (по названию первого сборника стихов), куда вошли ранние повести и стихи, многие из которых ранее не публиковались, дожидаясь своего часа в архиве автора. Издательство «Литературной газеты» выпустило к ноябрю 2014-го юбилейный сборник «Моя вселенная — Москва. Юрий Поляков: Личность. Творчество. Поэтика».

Тогда же в альма-матер Полякова МГОУ (бывшем МОПИ) прошла научная конференция, где выступили с докладами ученые, писатели, общественные деятели. По ее итогам издательство «У Никитских Ворот» выпустило объемистый сборник «Испытание реализмом» с предисловием Н. Н. Скатова. Среди авторов — Алла Большакова, Юрий Прохоров, Лев Колосов, Михаил Голубков, Владимир Агеносов, Дмитрий Каралис, Николай Казаков, Петр Калитин, Любовь Турбина, Ольга Шаталова, Татьяна Черкашина, Лариса Захидова, Александр Щипков, Лия Иванян, Галина Ореханова и др. В сборнике представлена также обширная библиография Полякова, охватывающая период с 1973 по 2014 год и включающая 2350 названий. Более 150 позиций занимают только его книги, изданные в СССР и Российской Федерации. Пожалуй, мало кто из современных авторов может похвастать таким количеством книг, публикаций и материалов о нем, напечатанных в периодике. И хотя эта библиография далеко не полная, следует отдать должное библиотекарю С. Путиловой, редактору-филологу К. Владимирову, библиографу П. Хвостовой, менее чем за год проделавшим эту громадную работу, на которую у коллектива специалистов уходит обычно несколько лет.

В показанном на юбилейном вечере в Музее А. С. Пушкина на Пречистенке фильме были отражены все достижения юбиляра: публика вновь увидела обложки десятков, если не сотен изданий его повестей, романов, афоризмов и публицистических книг, а также сборников пьес, фрагменты из идущих на различных сценах спектаклей, отрывки из снятых по его произведениям фильмов. Говорилось, конечно, и о деятельности Полякова на посту главного редактора «ЛГ». Юбиляра приветствовали мастера культуры и общественные деятели Владимир Меньшов, Станислав Говорухин, Вячеслав Никонов, Карен Шахназаров, Алексей Пушков, Александр Ширвиндт, Виталий Третьяков, Валентин Юркин, Лариса Васильева, Андрей Дементьев, отец Тихон Шевкунов и др. Было зачитано поздравление от Президента Российской Федерации В. В. Путина… Впрочем, иные деятели уклонились от участия в торжествах: в разгаре был скандал с «солженицынским пулом», прошел слух, будто вдова писателя была на приеме у президента, он ее всецело поддержал и Полякова снимают с газеты. Впоследствии все оказалось с точностью до наоборот: высказывания Полякова подтвердили сомнения власти в целесообразности присутствия «Архипелага ГУЛАГ» в школьной программе. Впрочем, все к лучшему: в подобных «пограничных» ситуациях становится ясно, кто дружит с тобой, а кто — с твоим общественным статусом.

Кстати, орден «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени, не «датский», а совершенно заслуженный, так долго оформляли «наверху», что вручили значительно позже, более чем через год. Правда, при Ельцине награждение Полякова чем бы то ни было, даже грамотой за активную общественную работу, представить себе невозможно: более резкого и нелицеприятного критика власти, не имевшего при этом политических амбиций, тогда, пожалуй, и не было. Но и теперь Поляков не стал ни более приятным, ни более угодным — в публицистике он по-прежнему резок и требователен, да и в своих художественных произведениях он власть не щадит. Александр Ципко как-то сказал, что «публицистика Юрия Полякова — это публицистика национального, народного сопротивления. Она произрастает из слияния воедино нравственной потребности в справедливости и глубинного ощущения принадлежности к своему народу». Мы можем лишь добавить, что эти слова относятся ко всему творчеству писателя.

В одном из недавних интервью Поляков отмечал, что его мироощущение именно как сына своего народа с годами только усилилось: «Чем старше становишься, тем тебя больше волнует судьба твоего народа, твоей страны, мира в целом, чем твоя личная. От эгоистичного отношения мир «для меня» — к православному «я для мира». Это нормально, потому что нет ничего неприятнее агрессивно-эгоистичного старика».

Так что недаром он взыскателен и нелицеприятен. А особенно от него достается высокопоставленным чиновникам, которые тем не менее в массе своей принадлежат к числу его поклонников — так же как врачи, учителя, военные и техническая интеллигенция. Неплохая аудитория, не правда ли?

* * *

Подтверждением вышесказанному стала «эсхатологическая комедия» «Чемоданчик». В интервью ОРТ в январе 2016-го, когда шли премьерные спектакли «Чемоданчика» в Театре сатиры, объясняя, почему его новая пьеса — «комедия очень сердитая», Юрий Поляков поделился такими наблюдениями: «Год от года все острее и жестче зритель (в театре. — О. Я.) реагирует на социально-политические шпильки, репризы, уколы. Это симптом. Литература — это социальный сейсмограф. Публика гораздо раньше реагирует на какие-то грядущие социальные потрясения, чем даже политологи. И я заметил, что ощущение социальной несправедливости в обществе стало острее». И дело, конечно, не только и не столько в экономическом кризисе, сколько во вновь охватившем общество чувстве обманутых ожиданий: его не воодушевляет то, что президенту приходится вручную управлять огромной страной, как и то, что коррупционные скандалы становятся все глуше, а средства, уворованные из бюджета, обратно не возвращаются, и те, кто их украл, в лучшем случае отделываются смешными сроками, несравнимо более щадящими, чем присуждаемые мелкой шпане за ограбление уличной палатки.

Премьерные показы «Чемоданчика» имели успех, и дальше спектакль пошел на аншлагах — независимо от того, как его приняли критики. А критики, как водится, в своих оценках не совпали. Вот что писала искусствовед Мария Фомина: «Чемоданчик» — типично поляковская история. Он вообще мастер to tell stories, как любят говорить (и сами умеют это делать) американцы. И здесь есть все, что может привлечь публику: водевиль с неверной, но милой женой и чужим мужем под кроватью, ехидная пародия на театральную изнанку… Наконец, есть и политическая комедия… Особенно интересно, посмотрев спектакль с его лейтмотивом одесской песенки про чемоданчик, почитать саму пьесу. Она показалась нам глубже, чем в целом удавшийся спектакль, в котором опущены не только некоторые реплики, но и интонации героев. Глубже и печальнее в пьесе Надежда, жена Суперштейна и снайпер поневоле (тут есть переклички с еще одной женской судьбой — героини романа «Замыслил я побег…»). Да и «сама, сама» президентша тоже предстает женщиной «с трудной судьбой», недаром автор вкладывает в ее уста финальный монолог белым стихом (не хуже и глубже Димы Быкова!), стилизованный под «Бориса Годунова». Да, в России тяжела шапка Мономаха, демократия часто превращается в «театр для людей с ограниченными умственными способностями», народ молчалив, как тараканы, а люди, растащившие полстраны, «сидят не в тюрьме — в правительстве» (в спектакле последнее политкорректно заменено на губернаторов). Трубу с газом все тянут-по-тянут и никак не дотянут до костромской деревни, где живет чрезвычайно витальный отец главного героя — охранника президента: «Газ, сказали, в Европе нужнее. Там люди, а здесь народ. Потерпит. Не впервой». И что может поделать безмолвствующий народ, если «врачи и власть у нас никогда ни в чем не виноваты», а «пресса — как дрессированная собака: приносит в зубах только то, что ей бросили»?..»