Любопытная деталь: ни один спектакль (по пьесам Полякова. — О. Я.) ни разу не был замечен экспертами «Золотой маски». А ведь выпускали их режиссеры разных направлений в разных театральных коллективах, многие постановки стали событиями, востребованы зрителями. Более того, иным худрукам, взявшимся за постановку тех же «Одноклассников», сигналили из определенных кругов: мол, возьметесь за Полякова, на «Маску» не рассчитывайте. Почему? Ответ не сложен: своим творчеством драматург опровергает то, на чем стоит подавляющее театральное меньшинство. Они твердят: социально-психологическая драма, опирающаяся на гражданские, национальные и гуманистические традиции отечественного искусства, сегодня в принципе невозможна. Театр способен только развлекать или экспериментировать, третьего не дано. Однако судьба пьес Полякова говорит об обратном: «третье» не только дано, но именно этого «третьего» и жаждет зритель.

В науке из стен лабораторий к людям попадают лишь результаты удачных опытов, а неудачные эксперименты потихоньку списывают. Что ж, отсутствие результата — тоже результат. В науке — да. А в искусстве?

Отчасти для того, чтобы разобраться в этой проблеме, и возникла идея, поддержанная Министерством культуры РФ и Департаментом культуры правительства Москвы, провести фестиваль современной российской (так и хочется добавить: нормальной) пьесы. Форум задумывался как доказательство того, что традиционный театр нужен зрителю и современная пьеса может годами держать репертуар, постепенно из «острой вещи» превращаясь в классику, как оно и случалось с нашими крупнейшими драматическими писателями: Островским, Чеховым, Горьким, Булгаковым, Вампиловым, Розовым… Выбор творчества Юрия Полякова не случаен. Драматургу удалось предложить обществу и театру по-настоящему новую драму, не по названию, а по идеям, темам, героям, языку, по плодотворному переосмыслению традиции и развитию пьесы как жанра большой русской литературы…»

Вот как писала о «Смотринах» Ольга Стрельцова в газете «Завтра»:

«Как сказал заместитель министра культуры РФ Александр Журавский, «сохранять русское культурное пространство, русский мир, русскую цивилизацию — это серьезная русская миссия». А Юрий Поляков сумел это русское пространство еще и расширить — создать произведения, которые одинаково интересны зрителям не только России, но и многих стран мира… Он пишет живо, искрометно, «легкость в слове необыкновенная», при этом ставит такие глубокие вопросы, формулирует их столь широко, и сиюминутно, и вечно, что это близко людям разных стран, возрастов, профессий, социальных групп. И огромный зал театра — почти полторы тысячи мест — в день открытия фестиваля был переполнен. Да, честь — фестиваль собственных пьес! Об этом сказал председатель комитета Госдумы по культуре режиссер Станислав Говорухин. Но это и ответственность. Ведь может быть успех «на весь мир», а может и совсем наоборот. Это же ты идешь в люди, которые могут оценить твой выход по-разному. Да и попробуй создать такие произведения, чтобы их ставили театры, которые сегодня не могут себе позволить полупустых залов: искушенный и избалованный, да и обедневший, вынужденный экономить зритель должен захотеть прийти и разделить с драматургом, режиссером и актерами и радость, и печаль.

Сам Поляков отметил, что из современного театра ушло слово. Его заменили мимикой, жестом, визуальностью — всем, чем угодно. А слова-то и нет. Русский театр был силен именно словом. В нем и глубина, и красота, и тональность — все важно и интересно. При этом словом нужно наполнить, но не затянуть его. Чтобы диалоги и монологи не превратились в токование и любование собой. Не впасть ни в морализаторство, ни в пустой брех. В русском театре было много драматурга! А сейчас — постановщики трюков, декораторы, мастера лазерного шоу, тренеры по рукопашному бою сталкивают со сцены автора-бумагомараку несчастного. И с ним сталкивают под сцену сам русский театр.

Итальянский журналист и политолог Джульетте Кьеза, побывавший на спектакле, поделившись наблюдениями, сравнил русский современный театр с европейскими, с итальянским в частности: «Уровень исполнения, пьеса, режиссура, оформление — все великолепно. Впечатления у меня сильные и от самого факта, что публика так эмоционально реагировала, так восторженно принимала постановку. Аншлаг в таком большом театре, который сам по себе очень красив и величествен, он создает особый эмоциональный настрой, приподнятость. У нас театр, по существу, умирает, а у вас, напротив, — есть люди, которые пишут, ставят, играют. Зрители, которые заполняют зал и солидарны с происходящим на сцене, живо реагируют. Значит, их это задевает. И у государства есть желание использовать театр как средство оздоровления духа общества, сделать общество с помощью искусства возвышеннее. Ведь в искусстве — а то, что мы увидели, настоящее искусство — имеют значение высокие ценности и профессионализм тех, кто создает произведения: и драматурга, и актеров, и режиссера. У меня создается впечатление, что Россия в настоящее время — на одном из самых высоких уровней культуры европейской цивилизации. Я вижу в России, и сегодня дополнительное подтверждение этому, целый ряд признаков высочайшей цивилизации. Это меня очень вдохновило. Почему так высоко оцениваю состояние уровня культуры в России? Не могу сказать, что этот уровень возрос в сравнении с прежним временем. Но на Западе везде наблюдается явный спад культурных традиций и характеристик. Все, по существу, ломается, идет настоящий культурный слом. В то время как у вас есть желание и возможности сохранить тот достойный уровень, который был достигнут, не снижать планку, что и выделяет вас. Когда вокруг все рушится, сам факт крепости культуры, ее устойчивости, поддержания высокой планки, оплота ее для общества имеет большое значение и очень обнадеживает меня как европейца».

Вот оно что! Нас призывают бежать за авангардом, который якобы являет западный театр. Упрекают и даже насмехаются над традицией, хранимой театром Дорониной. А он, этот авангард — упадок. То, что наши Смердяковы принимают за новизну и оригинальность, экзальтированную непредсказуемость действия на сцене, «новое движение» — попросту судороги! Судороги, а не авангардные экспрессия и новый вектор».

Подавляющее большинство зрителей, оставивших свои отзывы, в том числе в соцсетях, отмечали, что перед началом спектаклей у билетных касс царило оживление, что зал был полон, а публика много смеялась — и очень живо реагировала на реплики персонажей.

«Министр культуры Владимир Мединский, появившийся в Театре сатиры по случаю закрытия первых «Смотрин», признал, что «первый блин оказался совсем не комом», и тоже посокрушался, что в наших театрах дефицит драматургии на современные темы… — писала в газете «Культура» Антонина Крюкова. — Худрук Театра сатиры Александр Ширвиндт рассказал, как, организовав конкурс сатирических пьес весной этого года, был весьма разочарован его результатом, отобрав из множества текстов всего один. «Раньше сатира держалась на аллегории, подтексте, фиге в кармане. Сегодня фигу из кармана вытащили, но ни новых гориных, ни гоголей, ни Салтыковых-Щедриных нет».

Не поскупился на похвалы в адрес фестивального первопроходца единственный российский сатирик Михаил Задорнов: «Я посмотрел все спектакли по пьесам Юрия Полякова — у меня после них улучшается настроение. Это великолепная драматургия — в них есть то слово, которое может придумать настоящий, талантливый литератор, его тексты остроумны. Многие люди живут сегодня кривдой, а не правдой, политики поменяли плюс на минус, а Поляков вернул эти знаки на свои места, и после него в театральной жизни началось оживление и возвращение к советской драматургии». В Театр сатиры пришел еще один высокий гость — председатель комитета по культуре Госдумы режиссер Станислав Говорухин… «Пьесы Юрия Полякова — редкое явление в нынешней драматургии, — сказал Говорухин. — Они очень современны, хотя написаны по классическим канонам, без хаотичного новаторства, скрывающего беспомощность. Он — мастер. Кажется, это давно поняли все, кроме жюри «Золотой маски»