— Какой же ты смешной, — заулыбалась она, — просто мне очень приятно осознавать тот факт, что я, будучи членом Сокехита, всё ещё остаюсь привлекательной девушкой, даже несмотря на этот ужасный шрам.

Всё лицо Аквилансии, от левой части подбородка до самого лба, перечёркивал глубокий шрам, проходя через глаз сплошного бледного цвета, без зрачка. Целителям удалось тогда восстановить зрение, но былой внешний вид — нет. Но красота для сестёр Сокехита не главное, главное — мастерство смерти, ведь имперцы верят, что чёрные волосы у пилимских девушек — это признак того, что они являются избранницами самой смерти. Невесты смерти — ещё одно название для сестёр, поэтому никто не вправе отнимать их себе, иначе кара будет мгновенной. У смерти награда и наказание всегда одинаковы — смерть.

— Как вы нашли меня? — поинтересовалась Аквилансия.

— Шикру дал знать, где искать вас, — ответил пилим.

— Шикру? — изобразила сильное удивление девушка, — Вы прибегли к силе Шикру?

— Нам пришлось, сестра. Император хочет видеть вас немедленно. Прошу следовать за нами.

— Эх, — вздохнула пилимка.

Аквилансия быстро смотала свою удочку, кинув её роггу, после чего взяла с плота ножны со своим имперским изогнутым клинком с длинной рукоятью чёрного цвета и закрепила его на поясе. Забрав корзину с рыбой, она взяла направление в сторону Шаркая, попутно отдав улов пилимскому командиру.

— По правде говоря, я уже засиделась на одном месте.

***

Пройтя через все кварталы Шаркая, по пояс в воде, и преодолев множество надоедливых лестниц, петляющих по всей протяжённости небесного дворца, Аквилансия оказалась в покоях императора. Здесь довольно уютно, квадратное помещение с низким потолком и раздвижными стенами, с трёх сторон, с выходом на большой балкон. Стены из, любимого империей, красного дерева с множеством различных картин, отображающих на себе шеститысячелетнюю историю Красной Империи, где запечатлены все сражения, присоединение к ней квигонов, роггов и расабов, заключение союзов и многое другое, а посреди помещения имелась небольшая площадь, завешанная шелковыми занавесами, где отчётливо виднелся силуэт, сидящего на шерстяном полу, императора. Здесь было много дыма, с очень приятным запахом, что исходил из, висящих по периметру, сосудов с синими угольками, поэтому девушке каждый раз приятно здесь находиться.

— Император, — пилимский командир стражи встал на колени и сделал поклон, — сестра Аквилансия прибыла, как вы просили.

Силуэт за занавесом, лишь, легонько махнул рукой, подзывая к себе сестру Сокехита, а пилим спешно удалился, идя спиной вперёд и закрывая за собой раздвижную дверь. Аквилансия протянула руку, раздвигая шёлковую ткань, и вошла внутрь, туда, где на устланном подушками полу сидел император. В воздухе сильно чувствовался запах шнаха, император курил длинную тонкую трубку с этим табаком, и, увидев Аквилансию, расплылся в широкой улыбке. Несмотря на большой возраст, морщины даже не виднелись на белой пилимской коже, а роговые чёрные выросты были вдвое больше чем у любого жителя империи. Император, как всегда облачён в безумно длинную мантию, красного и белых цветов, а не привычных чёрного и красного. Роскошные желтоватые волосы скрыты под остроконечным головным убором. Он как всегда выглядел так будто не спал целую вечность, так как глаза, практически всегда, были сильно прикрыты, но это всего лишь физиологическая особенность.

— Приветствую тебя, сестра, — сказал император, — присаживайся.

Он указал ей на место посередине этого помещения, по левую руку от себя.

— Император Фэй, — поприветствовала его Аквилансия и села там, где ей указали.

Особенностью Сокехита также было то, что они не имели права кланяться императору или кому-либо ещё, так как считаются, практически, равными ему, но при этом обязаны слушаться. За занавесом послышалось, как отъехала стена, ведущая на балкон, и внутрь кто-то вошёл, а через пару секунд рядом с императором появился пилимский воин, облачённый в нагрудник, как всегда, под шёлковой одеждой красного и чёрного цвета. Воин приветственно поклонился Аквилансии и, положив на пол свой изогнутый клинок, сел напротив неё. Это был старший сын императора — Каю, который, как две капли воды похож на своего отца, с такими же уставшими, но счастливыми глазами и вечной улыбкой.

— Генерал, — поприветствовала она Каю, — я так и не успела выразить вам мои соболезнования, в связи с кончиной вашего брата.

— Мой брат ушёл из жизни слишком рано, сестра Аквилансия, но при этом успел сделать немало добрых дел, заботясь о простолюдинах и помогая беженцам с севера. Думаю, он заслужил перерождения в вечных владениях наших Богов, где царит лишь мир и гармония.

— Юино свободен, — сказал император, — в отличии от нас, так что не нужно скорбеть, Аквилансия. Те, кто действительно нуждается в жалости — это мы сами, ведь всё ещё живы. В мире творится неладное, а теперь ещё и тень ужасного прошлого настигла нас. Вот зачем ты нужна нам, Авкилансия, ведь ты одна из трёх кровавых невест, и на данный момент не обременена никакой ношей, в отличии от других.

— Я всегда готова исполнить вашу волю, император. Кого мне нужно убить и главное зачем?

Занавес вновь раздвинулся, и, с противоположного края от императора, внутрь вошёл очень старый пилим, с уже морщинистым лицом, что свидетельствовало о том, что ему уже не одна сотня лет, хотя выглядел он достаточно бодрым. Это верховный чародей империи — Еамио Юи, в своей серой мантии, он раздвинул ширму ещё больше и, при помощи телекинеза, внёс в комнату большое круглое кресло в котором сидело огромное тёмно-зелёное толстое существо. Ног у него не было, только длинные тонкие руки, сложенные на брюхе, голова сразу соединялась с туловищем, без посредства шеи. Выглядело оно немного омерзительно. Существо спало, закрыв большие круглые глаза, немного торчащие из глазниц, и очень смешно похрапывало, пуская слюни, но Аквилансия понимала, что смеяться нельзя. Это был Шикру — самое древнее существо в Красной Империи, заставшее ещё расцвет государства, спящее с тех самых пор. Пилимы верят, что дух этого существа находится, где-то в другом измерении, там, где живут Боги и наблюдают за смертными, пока Шикру телом спит здесь, в Шаркае, но иногда он передаёт имперцам послания, в виде рисунков, что изображает на листках бумаги.

— Произошло нечто странное, — сказал Еамио Юи, — Шикру заговорил.

— Разве это возможно? — искренне удивилась Аквилансия, — он молчал более шести тысяч лет.

— Верно, он молчал, но три дня назад произнёс несколько слов, после чего у него случился кошмар, заставивший его пустить слёзы и испугаться. Лишь упорядоченное волшебство помогло мне успокоить Шикру, но те слова до сих пор не дают мне покоя.

— Что он