был с тобой все эти двенадцать лет и не смог спасти твою мать, когда ей перерезали горло»? Даже, если опустить всё, ты прекрасно знаешь, почему ей не нужно этого знать. Я не хочу, чтобы какой-то ублюдок, одержимый жаждой мести, прирезал её только из-за того, что она моя дочь.

— Ты боишься. Нехарактерная для тебя черта, Виктор, но страх за своих родных, за тех, кого ты любишь, это правильный страх. Никогда не нужно скрывать его, ведь так ты в полной мере можешь показать свою любовь к кому-либо. Ты ведь ещё помнишь, что такое любовь? В общем решай сам, когда захочешь открыть девочке глаза.

Декарн отправился к лестнице, но Вкитор остановил его на полпути.

— Ты ведь знал верно? — спросил он у чародея, — Знал, что произойдёт, когда подбил меня охранять Виэну от возможного покушения тогда. Я хотел уйти из гильдии и дождаться, пока очередной чистильщик ОГМ, наконец, оборвёт мою жалкую жизнь, но ты сунул в неё свой нос. Как ты всё рассчитал?

— Откуда же я мог знать, что вы влюбитесь в друг друга?

— Не прикидывайся. Такой старый и хитрый недожиток из прошлого, как ты, никогда и ничего не делает просто так.

— Хех, — чародей немного помолчал, подбирая нужные слова, — скажем так, у вас было много общего. Ты сам это знаешь. Я лишь хотел свести двух страдающих людей, способных исцелить друг друга, и быть счастливыми.

— Хреново у тебя вышло, старик.

— Все допускают ошибки, Виктор, они неотъемлемая часть нашей жизни, ведь если ты не будешь их допускать, то никогда не познаешь ни печали, ни злости, ни отчаяния, а это самые лучшие учителя. Только, пройдя через всё это, ты сможешь отыскать самый верный путь из множества других, по которым идёт лишь тот, кто не допускал этих самых ошибок. Поэтому ошибки допускают все… Но только не я.

***

59 день Глора, 537 г., город Шаркай, Красная Империя

Воздушный поплавок вновь устремился вверх, полностью растянув леску, и занял своё место среди десятков плавающих вверху рыб. Парящая рыба по вкусу мало чем отличалась от своих речных собратьев, однако разнообразные цвета их чешуи всегда манили, гипнозом заставляя вылавливать красных, синих, зелёных и многих других рыбёшек из воздуха. Их размеры не впечатляли, но Аквилансии много и не нужно, чтобы сытно поужинать в полном, привычном для неё, одиночестве. И вот красная многоплавниковая рыба подплыла, а иначе их полёт и не назовёшь, к поплавку, заинтересовавшись наживкой, и пилимка ловко подсекла её, наматывая шёлковую леску на деревянную катушку, чтобы забрать свою добычу. Будущий ужин оказался в руке, и, примотав красную тушку к небольшому камушку, довольная Аквилансия бросила её в корзину.

Длинные разноцветные косяки парящей рыбы продолжали плавать в воздухе, становясь отличной мишенью для ходящих по земле расабов, но их интересовала другая добыча. Один из рукавов Великой реки, в очередной раз вышел из своих русел, затапливая всю долину перед Шаркаем, вместе со всеми его улицами, вынуждая жителей перемещаться при помощи плотов. Но такие события уже перестали быть чем-то трагическим для Красной Империи. Здесь в центральной империи, как и в южной, выращивались культуры, которым большое количество воды идёт лишь на пользу, а, помимо этого, вместе с речными водами приходит рыба, являющаяся основным рационом питания в стране. Именно за такими речными гигантами и охотились расабы, расхаживая на своих длинных ногах по затопленной долине, выпуская в них стрелы своих коротких луков. Величественный город находился в противоположной стороне долины, и его небесный дворец высоко вздымался над всей её площадью, и виднелся Аквилансии, даже отсюда. Две гигантские дуговые колонны, полукругом накрывающие город, проходили над вершиной дворца, крест на крест соединяя своими концами две противоположные стены города, а по реке, в центральные ворота только, что заходило длинное речное судно, выкрашенное в красный, везущее урожай с посевных полей, расположенных в соседней долине, а заострённые вогнутые крыши домов и башен придавали городу уникальную красоту, выделяя из множества других.

Небольшая группа расабов, увешанная большими рыбинами, направлялась в сторону девушки, по колено стоящей в воде с удочкой, но как только завидели её, остановились, сделали небольшой поклон, своими птичьими головами, и пошли в другую сторону. Ещё бы, только завидев черноволосую девушку пилима, облачённую в короткое платье и плащ из тёмного шёлка, всегда нужно проявить к ней уважение, ведь она со стопроцентной вероятностью является членом Сокехита. Среди пилимов только девушки могут родиться с волосами чёрного цвета, и тогда их судьба предрешена. Они становятся палачами императора, олицетворением его гнева, который он несёт именно через сестёр Сокехита — своих лучших воинов. Ещё в детстве Аквилансия дала обет безбрачия, клятву того, что никогда не возьмёт себе никакого титула, а будет лишь оружием, несущим волю императора. Но это с лихвой окупалось тем, что сёстры имели очень важное положение во всей империи, и никто никогда не может отказать им в чём-либо. Все смотрели на них с уважением и страхом, так как даже для опытного боевого мага, они могут стать самым настоящими кошмаром, от которого не получится просто так избавиться.

Почесав свои роговые выросты на лбу, Авилансия стала раздумывать о том, стоит ли ей наловить ещё рыбы или трёх будет достаточно, но краем глаз заметила городскую стражу, пробирающуюся к ней через воду. Двое пилимов в доспехах, если так можно назвать два наплечника и легкий нагрудник, скрытый под шёлковыми одеждами красного и чёрного цвета, один шёл впереди, значит главный, другой вооружён копьём. Оба в сопровождении здоровенного рога в золотистой броне. Неужели императору что-то понадобилось? Аквилансия взяла с плавающего плота с корзинкой свой короткий чёрный плащ с вышитой на нём красной эмблемой империи и, такого же цвета, вышивкой по краям, и сунула руки в рукава, одев его, понимая, что сейчас придётся уходить, но всё равно забросила поплавок в воздух в ожидании очередной рыбёшки. Стража добралась к ней только через пару минут.

— Сестра Аквилансия, — сделал легкий поклон главный пилим, — прошу меня простить, что отвлекаю вас от личных дел, но…

— Куда это твой паренёк пялится? — без тени эмоций, спросила Аквилансия, поймав взгляд другого пилима, устремлённого на её оголённые бёдра, — Я ведь совсем девица, да ещё и очень запретный плод.

— Моио! — крикнул на пилима командир, и тот сразу получил толчок в спину от рогга.

— Извините, леди, — растерялся стражник с копьём, — я вовсе не хотел ничего такого, это вышло случайно…

Неожиданно Аквилансия захихикала, смотря на растерянных стражников,