«В управлении всем этим безумием он определенно придерживается вполне конкретных методов, – говорил о Джордане Джим Стек. – У Майкла очень, очень, очень светлая голова. Он крайне проницательный. Необыкновенно много знает. Он ничего не делает просто так, по случайности. Он чрезвычайно расчетлив. На удивление взвешенно ко всему подходит. Думаю, что во многих вопросах он предвидит дальнейший ход событий, знает, куда движется, но порой все складывается не так, как ему нужно. По пути он учится. И учится быстро, потому что быстро схватывает. Когда что-то происходит, он обязательно вносит необходимые поправки. Но когда ты – владелец или менеджер, то не можешь себе позволить работать на полставки. Нужно быть погруженным в процесс нон-стоп. Учитывая то, что он – Майкл Джордан, икона и кумир – ему трудно 24 часа в сутки семь дней в неделю быть на рабочем месте, как того требует должность. Он осознал, что его образ жизни не способствует хорошей работе в этой роли. Он согласился немного отступить, сложив часть полномочий по принятию окончательных решений. Его упрямство в молодости помогло ему добиваться того, чтобы все происходило на его условиях. Но теперь он набрался опыта и понимает, что должен сделать шаг назад и уйти с линии огня. Я вижу, что он как личность и человек обрел колоссальную зрелость. В прошлом он никогда так не поступил бы. Никогда. Его путь был таким – идти напролом, жестко и агрессивно, а уже потом найти вариант решения задачи, как это было в битвах с «Детройтом», в тех трудных ситуациях, что не давали ему совершить прорыв».

Вскоре Джордан обнаружил, что все уступки, на которые он пошел, гарантировали ему лишь еще больше неприятностей, какие он себе и представить не мог. Весной 2011-го он вместе со своей командой менеджеров наблюдал за недолгим воскрешением «Бобкэтс», после чего решил нажать на курок и обменять ветерана команды, ее лидера и участника матчей Всех Звезд Джеральда Уоллеса в «Портленд», чтобы заполучить пики драфта и разношерстную стаю ролевых игроков. Этот ход был направлен на построение команды, это была потеря, которую франшиза согласилась понести ради того, чтобы приобрести молодых игроков на будущее, но вместо этого сделка стала причиной крутого пике команды «Бобкэтс», вошедшей в затяжную серию поражений. А Уоллес, семьянин и влиятельный человек в чернокожем сообществе Шарлотт, позже сказал прессе, что чувствовал себя «преданным» Джорданом. Не будет преувеличением сказать, что некоторые другие игроки в раздевалке «Бобкэтс» испытывали те же чувства. Джордан наверняка понимал это. Будучи игроком, он много раз чувствовал себя сбитым с толку и преданным менеджментом «Чикаго Буллз», который обменивал в другие команды его лучших друзей и братьев по оружию в надежде построить успешное будущее франшизы. Теперь настал черед Джордану быть плохим парнем. В дни, последовавшие за обменом, он не предложил сообществу почти ничего, кроме гробового молчания, поэтому некоторые наблюдатели сочли, что Джордан просто бесчувственный человек, которого совершенно не беспокоят неприглядные обстоятельства обмена. На самом деле обмен дался Джордану тяжело. Умник мог бы заметить, что Джордан, обменяв Уоллеса, провернул такую же сделку, какие проворачивал Краузе, стремясь заработать.

На время Джордан нанял своего старого друга Чарльза Оукли ассистентом тренера «Бобкэтс».

«Он хороший парень», – сказал Оукли о Джордане как-то раз после очередного поражения, добавив, что современные баскетболисты NBA – разбалованные плаксы, понятия не имеющие о том, что значит заткнуться, стиснуть зубы и работать.

Джордан улыбнулся свидетелю этого монолога, а потом сострил, сказав, что если Оукли может делать по десять подборов за игру, то и он может вернуться и начать забивать пачками. «Если он может забить десять, я могу забить 20», – храбро сказал Джордан.

Если бы дело было только в этом. Джордан отлично понимал, что встал на долгий и извилистый путь к успеху, возглавив команду NBA с маленького рынка – на этой ухабистой дороге уважение нужно было заслуживать постепенно, понемногу, шаг за шагом.

На следующий день он проснулся рано и отправился колесить по городу во главе делегации своих игроков. Они участвовали в социальном проекте, помогавшем местным школам, и ему удалось собрать сотни тысяч долларов для того, чтобы спортивные программы в средних школах не закрыли в связи с урезанием бюджета.

Тем летом в лиге случился очередной локаут, во многих аспектах получившийся куда более гневным, чем предыдущие. В прошлом были времена, когда Джордан выходил на авансцену на стороне игроков в их битве с владельцами. Теперь он сам был владельцем контрольного пакета акций, держателями которых были и миноритарные партнеры, и по их интересам сильно ударяли многомиллионные убытки команды. В этой драке за трудовое соглашение он агрессивно выступил на стороне владельцев. Как и должен был поступить в таких обстоятельствах. Его партнеры доверили ему ответственную задачу заключить сделку на максимально жестких и выгодных для франшизы условиях. Для публики, впрочем, он оставался все тем же Air Jordan’ом, которого теперь бичевали за совершенное предательство. Он был единственным чернокожим владельцем контрольного пакета среди престарелых белых мужчин.

Время было очень и очень смутным для него.

Но той зимой локаут завершился, и какими бы скверными ни были месяцы 2011-го, в ретроспективе они окажутся благодатным оазисом в сравнении с 2012-м, обернувшимся для него ураганом критики, когда молодая команда «Шарлотт», лишившаяся лидеров-ветеранов и самых талантливых игроков, попала в лиге в небывалую, жесточайшую мясорубку, которая стала причиной насмешек над Джорданом и прилепила ему ярлык Величайшего Лузера в истории спорта.

Лузер

Светлым пятном в том катастрофическом сезоне стал приезд в Шарлотт «Детройт Пистонс». Джордан разговаривал с автором этой книги в тот момент, когда узнал новость о том, что Джо Думарс, топ-менеджер по баскетбольным операциям «Детройта», приехал на игру. «Джо здесь?» – спросил Джордан, и глаза его расширились. Он мгновенно повернулся и пошел по коридору в сторону раздевалки «Пистонс», откуда как раз выходил Думарс. Он раскрыл руки и обнял своего старого врага, у которого тоже хватало головной боли в «Детройте», и они пошли рука об руку дальше по коридору. Джордан хотел, чтобы Думарс познакомился с Прието, его невестой, которая, казалось, помогла обрести счастье и умиротворение самому разочарованному человеку в баскетболе.

По мере того как приближался его 49-й день рождения в феврале, печатная, интернет- и телевизионная пресса начали все чаще называть его наихудшим владельцем в истории. Заключительным ироническим штрихом стало то, что команда закрывала сезон серией поражений, продлившейся… 23 игры. На множестве матчей, в которых команда сыпалась, он выглядел, как запертый в клетке лев. Укороченный из-за локаута сезон «Бобкэтс» завершила с результатом 7–59, выиграв лишь 10,6 % матчей, что стало худшим показателем в истории NBA. Предыдущий антирекорд принадлежал «Филадельфии Севенти Сиксерс» образца 1973 г., которая проиграла 73 матча, одержав девять побед (11 %). Рич Чо помогал клубу Джордана воплощать свою стратегию в жизнь, обменивая звезд с крупными контрактами на более молодых и менее опытных игроков, и такой ростер мог обеспечить команде высокие пики на драфте.