После увольнения в тот день Джордан провел последнюю ночь в городе. В Интернете есть множество свидетельств тех событий, и во всех он представал потерянной, заблудшей душой.

«Он ушел, – вспоминал Дэвид Олдридж. – Он ушел… Я очень долгое время не видел его после этого».

«Шарлотт Бобкэтс» определенно не казалась шагом вперед, уж точно не в долгосрочной перспективе. Но в 2004 г. Джордан всплыл именно там. Роберт Джонсон, медиамагнат, получил в рамках расширения лиги франшизу, которая должна была заменить команду «Шарлотт Хорнетс», переехавшую в Новый Орлеан и открывшую одну из самых горьких и мрачных страниц истории лиги. В прошлом «Хорнетс» была одной из ведущих команд маленького охвата рынка в лиге. В 1989-м в Шарлотт открылся новенький «Колизеум», который вскоре начали до отказа забивать толпы болельщиков, обожавших команду и выступавших за нее звезд вроде Алонзо Моурнинга, Ларри Джонсона и Магси Богза. Но прошло десятилетие, и владелец команды Джордж Шинн начал агитировать за строительство новой арены со скайбоксами, которые могли бы увеличить доходы и, следовательно, сделать команду более конкурентоспособной. Пока шла затяжная война за финансирование новой арены, дела клуба стремительно ухудшались. В один момент Шинну предъявили обвинение в сексуальном насилии – сущий кошмар с точки зрения пиара, – и оно стало последней каплей для «Хорнетс». Болельщики отвернулись, и тогда Шинн собрал команду и покинул город, оставив ему стойкую неприязнь к профессиональному баскетболу.

После всех этих событий франшиза «Бобкэтс», появившаяся перед стартом сезона 2004/2005 г. в рамках расширения лиги, начала свою работу, обосновавшись на великолепной новой арене в центре города. Но болельщики отреагировали вяло. Как первый афроамериканец, приобретший контрольный пакет акций серьезной спортивной франшизы, Джонсон был очень заинтересован в приглашении Джордана в команду в качестве управляющего баскетбольными операциями и миноритарного акционера. Джордан немного подлатал свой разваливавшийся брак, но новая работа требовала от него гораздо больше времени проводить на спортивной площадке. Эта должность окажется далеко не идеальной для перезапуска семейных отношений.

Бильярд

Дэниэл Мок работал в конце 2004 г. барменом в Men’s Club of Charlotte, престижном стриптиз-клубе в южной части города. Ребенком Мок боготворил Джордана: стены его комнаты были завешаны постерами с Майклом, а в коллекции маек были все игровые майки Майкла Джордана, какие только были. На гольф-турнире с участием знаменитостей ему даже удалось заполучить автограф Джордана, и воспоминания о том, как он всюду следовал за своим кумиром по полю для гольфа, были ему очень дороги. Поэтому он был поражен, когда десять лет спустя однажды вечером увидел Джордана, Роберта Джонсона, Чарльза Оукли и владельца «Даллас Мэверикс» Марка Кьюбана, входящими в Men’s Club. Они заняли небольшую приватную зону бара как раз там, где работал Мок. Клуб был большим, он занимал два этажа, имел четыре барных стойки, три сцены и 60 танцовщиц в штате, танцевавших топлес каждую ночь в режиме нон-стоп.

«Они вошли в Men’s Club, и я впал в ступор, – вспоминал со смехом Мок. – Я стал сам не свой, и все официантки начали надо мной смеяться. Когда они зашли и расселись, я взял у них заказ и распорядился, чтобы несколько девчонок развлекли их танцами». Пришлось сдвигать два стола, чтобы Кьюбан, Джордан и Джонсон могли поужинать в компании танцовщиц, посменно приходивших исполнять приватные танцы для них. Оукли отделился и сел за маленький бар в нескольких футах от них, за которым приглядывал Мок. Вскоре у Дэниэла завязался разговор с Оукли, в ходе которого Мок сказал, что Джордан – «кумир всей его жизни». «Серьезно? – спросил Оукли. – Я сейчас его приведу». Мок запаниковал, словно ему предстояло познакомиться с самой симпатичной девочкой в школе. «Нет, не надо», – запротестовал он.

В перерывах между песнями каждая из обнаженных по пояс танцовщиц усаживалась на колени к мужчинам. К столу Джордана выстроилась очередь из танцовщиц, сменявших друг друга группами по шесть человек. Оказываясь у стола, они танцевали минут пять или около того, после чего усаживались поболтать с мужчинами. Наконец Мок подошел к Джордану и заговорил с ним. «Я произнес: «Мистер Джордан, ну как вам тут сегодня?» – Они курили громадные сигары. – Я просто хотел вам сказать, что у меня есть ваш автограф, который вы мне дали, когда мне было 11 лет, на озере Тахо. Вы были кумиром моей юности».

«Ты до сих пор хранишь тот автограф, парень?» – спросил Джордан.

Мок ответил, что держал его под замком из соображений безопасности.

«Что ж, лучше береги его», – сказал со смехом Джордан.

Компании подали шампанское и ужин. Заведение было из тех, где можно было самим выбрать лобстера из аквариума и пронаблюдать за приготовлением стейков. После того как они поели – к тому времени счет их столика давно перевалил за 1000 долларов, – Джордан поднялся, чтобы поиграть в бильярд за ближайшим столом с тремя танцовщицами. Он проходил мимо как раз в тот момент, когда Оукли рассказывал Моку, что завтра рано утром они все собираются поиграть в гольф в Firethorne Country Club. Мок, ярый фанат гольфа, прежде работал в этом клубе.

«Джордан сказал: «Да, Firethorne суров», – вспоминал Мок. – Я сообщил ему, что работал там раньше. «Серьезно? – спросил Джордан, внезапно остановившись и поглядев на Мока. – Расскажи мне».

Бармен затем пустился в долгий рассказ с описанием газона на поле и дал им свои рекомендации по поводу клюшек: где какие лучше использовать, на каких лунках нужен 3-вуд, на каких лучше выбрать другую клюшку. «Минут пять он сидел и пялился на меня, словно записывал все сказанное мной, – говорил Мок. – Потом играл в бильярд в паре с маленькой китаянкой против двух высоких блондинок а-ля Памела Андерсон, которые играли голыми по пояс. У него в руке была огромная сигара, он играл одной рукой. И каждый раз, когда собирался забить шар в лузу, он подходил к столу с этой огромной сигарой во рту, убирал одну руку за спину, как бы немного опуская кий на стол. И каждый раз перед его ударом одна из девчонок опускалась к столу и клала на него свои груди».

«Я сидел там вместе с Оукли, – вспоминал со смехом Мок, – и он приговаривал: «О, еще один удачный вечер для Майка». Вот так тот вечер и прошел».

Джонсон покинул заведение рано, а Кьюбан, Джордан и Оукли задержались, просидев вплоть до закрытия клуба в 2 часа ночи и даже дольше. Мок был поражен, узнав, что на пять утра у них запланирован ти-тайм.

Проснувшись следующим утром, Мок позвонил одному из своих старых друзей, профессиональному гольфисту из клуба, который рассказал ему о том, что сотрудники клуба хотели перенести ти-тайм Джордана на 6:30. «Джордан ответил, что это слишком позднее время, – вспоминал бармен. – Он заставил их пустить его на поле в 5:45, как раз, когда солнце начало подниматься. Я сказал своему приятелю: «Они пробыли в баре до трех часов». Он удивился: «Да ладно, поспали всего два часа?»

Гольфист спросил у Мока, откуда он знает, что они засиделись в баре до трех часов. Тот ответил, что они кутили в Men’s Club. «Он произнес: «Не может быть», – вспоминал Мок, смеясь. – Он сказал мне: «У нас тут собралась куча членов клуба, которые хотели попасть на поле следом за ними. Так что Джордан выкупил четыре ти-тайма, чтобы его никто не беспокоил лишний раз». Вот это да, они выкупили четыре ти-тайма после того, как посидели в клубе до глубокой ночи и потратили бог знает сколько денег. Кажется, кто-то из девчонок сказал, что счет был на 18 сотен. Я почти уверен, что за все платил Кьюбан».