при виде МакГонагалл, у всех сработал этакий рефлекс — встать ровно, слушать внимательно, не перебивать. Этим грешил даже я, отдавая должное выдержке этой женщины, что положила на алтарь образования будущих поколений волшебников практически всю свою жизнь во всех смыслах.

— Как вы уже знаете, в ночь перед Рождеством, мы, вместе с гостями, соберёмся в Большом Зале, где будем веселиться как подобает воспитанным людям.

Заметив, что её слушают и остальные, профессор обвела всех присутствующих строгим взглядом, в котором читались искорки воодушевления.

— Как представители принимающей школы, вы обязаны не ударить в грязь лицом. Показать себя с самой лучшей стороны. И что же я вижу? — МакГонагалл довольно резко обернулась к своим подопечным, толпящимся у входа, а количество подопечных постепенно увеличивалось — подтягивались опоздавшие. — Заходя в зал, с таким трудом организованный для вас, ваших репетиций и тренировок, я в который раз не застаю здесь ни одного ученика своего факультета.

МакГонагалл повернулась к Невиллу и Джинни.

— К вам, мистер Лонгботтом и мисс Уизли, это не относится, — и вновь повернулась к остальным гриффиндорцам, пока ученики с других факультетов активно «грели уши». — Совершенно и абсолютно нельзя игнорировать подготовку к балу, ведь Святочный Бал, это конечно, прежде всего, танцы.

Гриффиндорцы, часть из которых, судя по всему, только в этот момент осознали всю глубину той ямы, о которой мечтают последнее время, начали тихо возмущаться. Тихо, но их было много, так что в итоге получилось громко. Вообще, собирательным образом гриффиндорца был эдакий озорной и лихой парень или девушка, что сначала делают, а потом думают, да и вообще, страдают повышенной активностью. Это не значит, что они все такие, но, так сказать, средняя температура по больнице говорит нам именно об этом.

Три секунды — ровно столько возмущались ученики с ало-золотыми галстуками, прежде чем практически синхронно замолчать.

— Дисциплина, — выразила своё мнение Флёр, стоящая рядом со мной.

— Только в присутствии МакГонагалл, Снейпа и Дамблдора.

МакГонагалл быстро прошлась взглядом по замолчавшим гриффиндорцам, оглядела и остальных, после чего заговорила важным голосом.

— Выпускники Хогвартса в общем, и дома Годрика Гриффиндора, в частности, пользуются уважением волшебников всего мира вот уже десять столетий. И я не допущу, чтобы вы всего лишь за один вечер опорочили это имя, ведя себя как плохо воспитанные, мало соображающие грубияны.

Вот с этой речи профессора МакГонагалл и началось паломничество гриффиндорцев в зал для бальных танцев, как мы окрестили это помещение, организованное сугубо в целях тренировки. И кстати, нельзя не отметить тот факт, что гриффиндорцы, с одной стороны, довольно активны и бесшабашны, но, когда вопрос коснулся взаимодействия с противоположным полом, причём не в форме тренировок в магии, квиддиче или совместных проделках-посиделках, а в танце, тут-то вся бесшабашность и храбрость кончилась. Не у всех, но, опять же, у большей части. Это было забавно.

К середине ноября, даже чуть позднее, числу к двадцатому, я полностью закончил разработку системы паучка и артефакта-приёмника информации. Просчитать всё, переделать и воссоздать в виде чар — было лишь полдела. Куда сложнее оказалось просто откалибровать чары. О, первая попытка получить информацию от паучка — это было феерично! Хорошо даже, что я проделывал это в отдельном кабинете и свидетелей тому попросту не было.

Дело вот в чём. Паучок передавал вполне полноценную визуальную картинку при помощи двух синхронизированных глаз, что имитировало бинокулярное зрение и позволяло чувствовать объём, глубину и расстояние. Вместе с тем передавался и звук. Здорово? Безусловно. Вот только когда я взял в руки артефакт связи, паучок, чтоб ему пусто было, следуя программе, забрался на потолок. Ну и передал мне перевёрнутое изображение и звук. Я попросту упал на пол. Почему?

Всё просто, но одновременно с этим, я полностью проигнорировал, не учёл один немаловажный фактор. Зрение принимает ощутимое участие в работе вестибулярного аппарата. Отсутствие в волшебных паучьих глазах пары механизмов, например, вращения глазного яблока, поспособствовало банальному конфликту зрительной информации от паучка с ощущениями от вестибулярного аппарата уже меня самого, как и моего зрения. В итоге я мгновенно потерялся в пространстве и упал.

Эту систему я калибровал с начала ноября целую неделю. Второй аспект вынужденной калибровки — работа сразу с двумя и большим числом паучков. Тут на помощь мне пришли сами чары, накладываемые как на глаза пауков, так и суть Протеевых чар. Разумеется, ещё были задействованы ресурсы мозга и эльфийская медитация, но в итоге работы в течение недели с небольшим, я получил вполне адекватно работающий механизм. Суть его проста.

Паучки не на постоянной основе транслируют информацию, а только при определённом уровне «возбуждения» магических аналогов рецепторов. Например, когда в поле зрения проходят люди, или когда появляются звуки, выбивающиеся из общего шума. При этом паучок не внаглую заливает данные в мой мозг через артефакт, а как бы «стучится» в сознание, демонстрируя лишь часть информации, а уже мой мозг в фоновом режиме интерпретирует крайне скудную информацию, превращая её в образы, а я, тем самым, могу понять, хочу я это видеть или слышать, или нет.

Это работало с двумя пауками. Это работало с десятком. На двадцати я почувствовал себя шизофреником — дурной знак, должен я заметить. Пришлось модифицировать систему приёмного артефакта. Теперь уже моё сознание не обрабатывало весь поток данных, пусть и скудный, но «побеждавший» ресурсы мозга количеством — этим занимался приёмный артефакт. И нет, в нём не появилось магического аналога искусственного интеллекта. Он просто не передавал данные, пока сигнал от паучка не становился достаточно сильным. Тогда уже артефакт передавал в сознание всё тот же крайне урезанный сигнал, достаточно информативный, чтобы мозг смог интерпретировать информацию в виде ассоциаций, давая понимание происходящего, но не картинку или звук, а уже я решал, буду смотреть, или нет.

Вообще, вся эта пляска с урезанными и полноценными сигналами была неспроста. Полноценное изображение и звук — довольно большая нагрузка. Экспериментальным методом я выяснил, что мозг может одновременно обрабатывать полноценные данные от шести пауков, но уже на таком количестве я несколько терялся… Ну, то есть, пропадала связь с реальностью, скажем так. А урезанный поток снижал нагрузку колоссально, на порядок, и пусть я не получал в мозг именно картинку, но оно срабатывало, словно некое знание, спонтанные мысли в голове, а эльфийская медитация и калибровка уже сознания позволили спокойно различать свои собственные мысли, образы, порождённые собственным мозгом и сознанием, от информации от пауков.

Сам артефакт в итоге принял форму простого металлического кольца. Была мысль сделать простую серёжку-гвоздик, но в местных реалиях подобное украшение никак не ассоциировалось с мужчиной, хотя что память осколка эльфа, что гнома, содержала один простой постулат — волшебник в своём праве носить нужную ему атрибутику и аксессуары