— Господи, ну почему же эта женщина до сих пор мне не позвонила? — нервно расхаживая по гостиной мимо сидящей на диване Мэри-Элис, недоумевает Ракель. — Прошло уже два дня, но от нее не было ни звонка, ни сообщения.

— Не переживай, Ракель, — спокойно произносит Мэри-Элис. — Вот увидишь, скоро она позвонит.

— Я не понимаю, чего Эва тянет? Неужели она хочет свести меня с ума и заставить мучиться догадками о том, жива ли моя тетя?

— Да, думаю, Эва и правда хочет заставить тебя понервничать.

— Ситуация настолько безвыходная, что даже полиция ничего не может сделать.

— По крайней мере, ты уже написала заявление.

— Да что толку-то? Инспектор Бредфорд все равно говорит, что надо ждать звонка Эвы. А она не звонит и не пишет!

— Рано или поздно эта женщина объявится. Она должна это понимать. Должна понимать, что вечно нельзя скрываться.

— В любом случае пока что нам остается только молиться о том, чтобы с тетей Алисией ничего не случилось.

— Надо верить.

— Ах, если все так просто… — Ракель с тихим вздохом прикладывает руку ко лбу. — Я и так не могу сомкнуть глаза ночью из-за того, что переживаю.

— Понимаю… — слабо кивает Мэри-Элис. — Моя мама тоже очень переживает за Алисию и молится о том, чтобы она была жива и здорова.

— Она знает об этом?

— Да, я все ей рассказала. И она просит сообщать ей обо всем, что происходит. Но… — Мэри-Элис слабо пожимает плечами. — Пока что мне нечем ее обрадовать.

— Верно, — соглашается Ракель. — Нечем.

— В любом случае твоя тетя находится в ее мыслях.

— Ох, боже-боже-боже… — Ракель, поняв, что она немного устает ходить, присаживается на диван с тихим вздохом. — Я этого не выдержу! Это просто невыносимо.

— Держись, Ракель, — мягко подбадривает Мэри-Элис. — Надо верить, что все будет хорошо.

— Если эта женщина хочет еще немного помучить меня, то я не уверена в том, что смогу дождаться момента, когда она решит позвонить.

— Рано или поздно Эва обязательно позвонит тебе и скажет, что делать для того, чтобы спасти Алисию.

— Интересно, сколько еще она собирается держать меня в неведении? Как долго я буду страдать от того, что ничего не знаю про свою тетю?

— Ты не должна падать духом, — уверенно говорит Мэри-Элис. — Особенно сейчас. Когда тебе это крайне необходимо.

— Я знаю, Элис… Но это очень тяжело…

— Знаю, ситуация очень сложно, но надо держаться. А лучше попытаться как-то отвлечься.

— Я не могу думать ни о чем другом, кроме как о том, что мой близкий человек находится в беде. — Ракель тихо шмыгает носом, прикрыв рот рукой. — Мне больно даже думать о том, что моя тетя сейчас находится в беде. Что эта женщина может сделать с ней что-то ужасное. Держать ее далеко от сюда… Не кормить… Не поить… Возможно, даже бить…

— Думаешь, Эва на это способна? — слегка округляет глаза Мэри-Элис.

— Не она, так ее люди. Они ведь здорово побили ее, когда эта женщина прислала их сюда.

— Не дай бог! Упаси боже!

— Мне очень страшно… Страшно подумать о том, что ей сейчас приходиться переживать.

— Я все прекрасно понимаю, дорогая. Понимаю все твои переживания и знаю, как тебе сейчас плохо.

— Господи, никогда не думала, что мне приходиться переживать что-то подобное, — устало вздыхает Ракель, проведя руками по своему лицу. — Не думала…

— В любом случае ты должна держаться и оставаться сильной.

— Как? У меня все меньше сил! Я все больше теряю надежду на лучшее!

— Сделай это хотя бы ради Алисии. Она ведь сейчас нуждается в тебе. Даже если ты сейчас ничего не можешь сделать.

— Вот именно, что не могу! — взволнованно произносит Ракель. — Мне невыносимо от одной только мысли, что я вынуждена сидеть здесь и ждать.

— Иногда в жизни случаются события, на которые ты никак не можешь повлиять. Лишь время и искренняя вера в лучшее поможет если не решить их, то хотя бы дать надежду.

— От Эвы Вудхам можно ждать чего угодно. Она даже может не дать мне никакого шанса спасти свою тетю и по-тихому убить ее.

— Нет, я не думаю, что она это делает.

— Я уже ничему не удивлюсь. Если эта женщина так сильно зла на мою тетю, то она захочет сделать с ней все что угодно.

— Не думай об этом, Ракель, прошу тебя, — с грустью во взгляде умоляет Мэри-Элис. — Верь, что все обойдется. Верь, что эта женщина скоро позвонит тебе.

— Я пытаюсь мыслить позитивно. Но в голову упорно лезут лишь плохие мысли.

— Не надо так легко опускать руки. — Мэри-Элис мягко кладет руку на сложенные перед Ракель руки и гладит их, пока та рассматривает их своим грустным взглядом. — Ты сильная. Сильная девушка, которая многое пережила.

— Иногда мне кажется, что я просто утешаю себя, говоря подобные вещи, — низким голосом признается Ракель. — Что я на самом деле очень слабая и могу сломаться из-за любого происшествия.

— Я понимаю, что ситуация с Алисией подкосила тебя. Однако я не могу назвать тебя слабой. Ты ведь с честью выдержала все те испытания, которые приготовила для тебя судьба. Например, добилась успехов в карьере. А ведь для того, чтобы хоть чего-то добиться, нужно быть очень целеустремленным человеком и не сдаваться после каждой неудачи.

— Один лишь Бог знает, сколько раз я хотела все бросить из-за того, что у меня что-то получалось, а люди критиковали меня. Не хотели воспринимать всерьез и даже смеялись надо мной. Их не останавливало даже то, что я только начала свой путь и ничего не знала. Ничего не умела.

— Но ведь ты добилась своего! Ты не сдалась и встала в один ряд с известными моделями. Никто не критикует тебя. Никто не пытается задвинуть тебя потому, что ты никто.

— Это стоило мне огромных трудов и кучи потерянных нервов. Я практически об этом не говорила, но то, чего я добилась, — это результат многолетней упорной работы и жесткой критики.

— А раз ты смогла взять себя в руки тогда, то сможешь взять и сейчас. Я знаю, что ты сможешь это выдержать. Просто верь в лучшее и постоянно говори себе, что все будет хорошо, и ты все выдержишь.

— Это не так-то просто, Элис… — тихо вздыхает Ракель. — Это совершенно разные вещи. Одно дело — строить карьеру, а другое — переживать за жизнь близкого человека, который может в любой момент умереть по вине ужасной женщины.

— Я уверена, что очень скоро Алисия вернется домой живой и здоровой, — уверенно отвечает Мэри-Элис.

— Если бы с тобой произошла