– Я способна на креатив! – Вместо угроз у нее почему-то вышло милое чириканье.

Прежде чем она успела улизнуть, Грант произнес:

– Скажи мне кое-что, Мэг.

– Ну, спрашивай.

– Почему ты продала бунгало?

– Не знаю, – соврала она.

– Но ты же в нем выросла.

Мэг молчала, и он добавил:

– Твоя мать в нем выросла.

– Мне поступило выгодное предложение.

– Твой дед прожил там всю жизнь.

Ему не следовало напоминать, как важен был для нее этот дом. Мэг и так все помнила. Дом был ее последней связью с дедом.

Но там разбилось ее сердце, и там она потеряла веру в себя.

– Кстати, ты была права насчет няни.

Мэг не поверила своим ушам.

– Хорошо, что ты так считаешь. Нужно, чтобы ты завтра пару часов посидел с Перл.

– А что такое?

– Утром мне звонил Далтон. Холлистер вернулся. Завтра братья отведут меня к нему.

Грант припарковался у особняка Кейнов за полчаса до того, как должна была приехать Мэг. Он был твердо намерен использовать свою интуицию по полной. Хотя в последнее время толку от нее было немного. Интуиция заставила его поцеловать Мэг в ее первое утро у него дома. Он просто не мог сдержаться.

Несмотря на то что она ответила на его поцелуй, и ей явно нравились его прикосновения, она отдалилась от него, взяв за правило не оставаться с ним наедине.

А он и сам не понимал, чего хотел.

Увидев на углу «шевроле», Грант вылез из машины. Судя по всему, Мэг его заметила, потому что остановилась не возле дома, а рядом с ним.

– Я думала, ты поедешь домой, проникаться «Улицей Сезам».

– Неплохое предложение! Но мне показалось, я нужен здесь.

– А наша дочь?..

– С Анджелой, которая была счастлива избежать уборки и поиграть с Перл.

– Не сомневаюсь. Но я и сама могла бы ее попросить об этом. Если бы хотела, чтобы ты пошел со мной.

– Ты сейчас впервые встретишься со своим отцом-социопатом, который предал всю твою семью и бросил тебя.

– Хм… Последний раз, когда мы его обсуждали, ты называл его психопатом. Понизил в звании?

– Я считаю, тебе опасно оставаться с ним наедине.

– Ему за семьдесят, и, судя по тому, что я о нем слышала, он на пороге смерти. Сомневаюсь, что он опасен.

– Бить он тебя не будет. Холлистер не из тех, кто прибегает к физическому насилию. Я не хочу, чтобы он лез тебе в голову.

– Я могу за себя постоять. Да и братья будут рядом.

Тут дверь особняка открылась, из дома вышел Далтон и уставился на них.

Мэг с раздражением посмотрела сначала на него, потом на Гранта.

– Давай не будем устраивать сцену. Ты можешь войти, но постарайся держать себя в руках. Если Холлистер в паршивом настроении, сомневаюсь, что сын его заклятого врага как-то исправит положение.

Когда они подошли к двери, Далтон смерил Гранта презрительным взглядом.

– Холлистеру это не понравится, – процедил он.

И снова Мэг захотелось защитить Гранта, хоть он и был уже большим мальчиком и мог сам о себе позаботиться.

– Он все равно узнает, какие между нами отношения. – При слове «отношения» ее щеки вспыхнули, но ни Далтон, ни Грант ничего не сказали, и она продолжила: – Я считаю, надо рубить сплеча. Иначе никак.

С ней никто не спорил.

Последний раз Грант видел Холлистера около пяти лет назад. Хоть они и вращались в одних и тех же кругах, Грант старался держаться подальше от ядовитых змей. Избегать Холлистера стало гораздо проще, когда он передал бразды правления Далтону. К тому времени у старика резко ухудшилось здоровье. Он перенес несколько сердечных приступов и инсульт. Грант про себя подумывал, что Холлистер был слишком важной шишкой, чтобы взять и помереть, и вполне мог пережить их всех.

Их проводили в гостиную, где ждали остальные. Там уже сидели Далтон, Гриффин и Купер. Когда сиделка привезла Холлистера, все пятеро встали. Грант был в самом дальнем углу, где Холлистер его вряд ли заметил бы. Чего ожидала Мэг, Грант не знал, но когда она впервые увидела отца, то судорожно вздохнула. То ли от удивления, то ли пытаясь собраться с духом.

Холлистер, некогда высокий, широкогрудый мужчина, высох как мумия. Казалось, от дуновения ветра его хрупкие кости могли сломаться, а плоть превратилась бы в пыль.

Из-под носа у него выходили тонкие кислородные трубки и изгибались за ушами. На кресле сзади висел калоприемник. От него в гостиной висел запах гниения.

К некоторым людям со старостью приходит доброта и понимание, желание примириться с окружающими и со своим прошлым, стремление стать лучше, прежде чем отправиться к создателю. У Холлистера остались только разочарование и обиды. Когда-то он был выдающейся личностью, вершил судьбы людей. Возраст лишил его этого. Гранту чуть не стало его жалко.

Холлистер оглядел Мэг с головы до ног и фыркнул.

– Судя по этим бумажкам… – он ухватил несколько страниц документа и слабо ими помахал, – ты, похоже, моя дочь. – Он смял страницы в кулаке и бросил их на пол. – Но пока я на тебя не посмотрю, я им не поверю. Пойди сюда.

Мэг шагнула вперед с гордо поднятым подбородком, и остановилась в метре от него.

Старик жестом велел ей подойти ближе.

– Наклонись, чтобы я тебя разглядел как следует. – Он повернулся и гаркнул: – Хильда!

Сиделка, видимо, знала, чего он хотел: она метнулась из гостиной и вернулась с пуфиком, который поставила к левой подставке, державшей его ногу.

Холлистер дернул рукой в сторону пуфика.

– Сядь. – А затем снова гаркнул: – Включи свет! В доме слишком темно. Каро никогда не разбиралась в освещении.

Каро не жила здесь больше года, но, судя по изящ ной обстановке, Холлистер не поменял в доме ни одной вещи.

Хильда ринулась из комнаты и через мгновение вернулась с настольной лампой, которую поставила рядом с пуфом. Мэг села на краешек, с абсолютно прямой спиной и высоко поднятой головой.

Холлистер наклонился вперед и стал ее рассматривать. Дважды он протягивал трясущуюся руку и наклонял ее подбородок и так, и эдак. Грант бы не удивился, если бы старый хрыч попросил Мэг показать зубы.

Наконец Холлистер откинулся в кресле и фыркнул.

– Ну что, глаза у тебя кейновские, это точно, но в целом ты похожа на мать.

– А вы что, ее помните? – уколола его Мэг.

Холлистер открыл было рот, собираясь что-то сказать, но его обуял приступ кашля. Хильда подскочила к нему с бумажными платками. Когда приступ закончился, старик кинул окровавленные платки обратно сиделке. Хильде, видимо, было не привыкать. Она надела резиновые перчатки, собрала платки и положила их в красный контейнер для биоотходов, который тоже находился с задней стороны кресла. Все было проделано быстро и четко.