– Что все?

– Ты заставила его подписать бумаги.

– Да, заставила.

– Бумаги, по которым все имущество перейдет Гриффину?

Мэг нахмурилась, не понимая, куда он клонит, и Грант продолжил:

– Но это не он нашел тебя. Ты слишком легко отдаешь свое наследство Гриффину.

– Я же тебе сто раз говорила, что денег мне не надо.

– Слушай, мы обо всем договорились, – вмешался Гриффин. – Все четверо. Чтобы обеспечить стабильность компании, я должен был объявить, что нашел Мэг. Это значительно упрощает дело. Когда имущество перейдет ко мне, я разделю его на четыре части. Это займет время, но таков был план.

Гриффин расплылся в улыбке, словно говоря «Ну разве я не сама надежность?».

Но Грант ни на секунду ему не поверил.

– За это время может многое произойти.

– Например?

– Например, ты запросто поменяешь свое мнение, кому сколько отвалить.

– Этого не будет.

– Да хорошо бы…

Тут между ними встала Мэг и положила руку Гранту на грудь.

– Это не твоя забота.

– Но…

Она покачала головой:

– Я ухожу. И тебе стоит пойти со мной. Что-то мне подсказывает, что после моего ухода тебе здесь будут не рады. Особенно если учесть, что ты себя ведешь как свинья.

– Да уж, кейновского ума ей не занимать, – сухо проговорил Грант и оглядел комнату.

Кажется, теперь он действительно не вызывал у ее братьев особого трепета. Он проводил Мэг до машины, подождал, пока она снимет ее с сигнализации и лишь потом сказал:

– Ну извини. Я просто не хотел, чтобы они тебя обманули.

– Да что уж! – Мэг распахнула дверь и залезла внутрь. – Я же безграмотная деревенская девушка. Обмануть такую ничего не стоит. Теперь понятно, почему моя доверчивость тебе покоя не давала.

– Я не это имел в виду. Мне показалось, ты не так много знаешь. Не знаешь, на что они способны.

– Ты прав. Но дело вот в чем. Это меня вообще не волнует. Меня волнует только то, что моя маленькая дочка ляжет под нож меньше чем через неделю. Мне очень страшно. А Холлистер со своими миллионами, и даже твое неуместное заявление о помолвке для меня просто фоновый шум.

И тут Грант действительно почувствовал себя свиньей. Потому что Мэг, естественно, сказала правду. Но он знал, на что способны Кейны. Знал, потому что сам был на это способен.

Следующая неделя пронеслась для Мэг как одно мгновение. Раньше она думала, что встреча с Холлистером потрясет ее до глубины души и она еще долго будет переживать ее отголоски. Но, как она и сказала Гранту, все ее душевные силы были направлены на Перл.

Предоперационные обследования закончились, и до операции осталась одна ночь. Девочка уже давно уснула, а Мэг была все еще на ногах. Она надела штаны для йоги и майку и на цыпочках пошла на кухню. За несколько недель, что она здесь жила, о желании готовить самой пришлось забыть. Гизель Грамп охраняла кухню, словно гарпия. Однажды Мэг приготовила себе перекусить, а на следующий день Грампиха заявила, что Мэг плохо помыла сковороду.

Но приготовлением пищи она занималась всю свою жизнь, и некоторые ее проблемы могло решить только печенье. Именно поэтому в одиннадцать часов вечера она прицепила на пояс радионяню и отправилась на кухню. Довольно долго Мэг просто стояла перед буфетом, изучая его содержимое. Потом перед холодильником. Потом перед морозилкой. В итоге она взяла из буфета несколько пластиковых плошек и повернулась к плите. Сегодня она будет готовить, и плевать, что будет завтра.

Грант проснулся в гостиной от ужасной боли в шее, потому что уснул, сидя перед ноутбуком. Через пару минут он понял, что разбудила его не боль, а запах горелого. Он сразу стал набирать номер 911. Но потом вспомнил: здесь же Мэг. А Мэг готовит по ночам. Он глубоко вдохнул и услышал ореховый запах. Мягкий и уютный. Не похожий ни на что. Запах, который он никогда не ощущал в своем доме.

Грант спустился на первый этаж. Но не из-за голода. А потому, что вспомнил коротенький черный пеньюар, в котором Мэг обычно готовила. И как она порхала по своей кухонке, напоминая то ли девушку в стиле «пин ап», то ли французскую горничную. Грант возбуждался от одного этого воспоминания.

А вообще он просто хотел проверить, не случилось ли пожара. Вот и все. Да-да. Он почувствовал какой-то запах посреди ночи. И пошел проверить. Между прочим, домам в округе не меньше пятидесяти лет. Когда он купил этот дом в прошлом году, то сделал на кухне перепланировку, и из-за неправильно проложенной проводки духовка могла включаться сама. Насколько он помнил, Гизель хранила там что-то огнеопасное.

На первом этаже от прежнего интерьера его дома ничего не осталось. Финтифлюшки, приделанные декоратором, упаковали в коробки и увезли. Они ему никогда не нравились. В следующий раз будет думать, прежде чем говорить: «Делай на свое усмотрение». В основном Грант проводил время у себя в спальне, которую он оформил по-своему.

Декоративные украшения в гостиной были сняты, на их месте красовались яркие детские игрушки. Показушное чтиво на журнальном столике сменилось мозаикой и книжками с картинками. Розетки закрыли заглушками. К острым углам журнального столика и камина прикрепили поролон. На деревянном полу появились вмятины от игрушечной машинки. Это больше не его дом. И Гранта должно было это обеспокоить, но нет. Хотя бы потому, что Перл здесь в безопасности. Она становилась частью его жизни. А как иначе? Как можно было жить без Перл, без ее милой улыбки и сияющих глазенок? Без забавных танцев перед телевизором? Без Мэг?

Из кухни доносился шум – по всей видимости, от миксера. Грант растворил распашные двери кухни и похолодел. Что за…

Все кухонные столы – все до единого – были покрыты печеньем. На подносах и тарелках. На подставках. На противнях. И в центре всего этого находилась Мэг. На ней была оранжевая майка и черные штаны для йоги. Растрепанные волосы были собраны в конский хвост на макушке. Она стояла босая на кухне, поздно ночью… Было в этом что-то интимное.

Через минуту Мэг выключила миксер и что-то соскребла со стенки чаши. Грант очень часто это видел. В поварском деле постоянно приходится что-то откуда-то соскребать.

Наступила тишина, и Грант спросил:

– Что все это значит?

Мэг подскочила и обернулась, выставив перед собой кулинарную лопатку как меч. Потом прижала руку к груди и выдохнула:

– Ты меня напугал!

Да и она его тоже напугала. Своей силой и ранимостью. Бесстрашной любовью. Утонченной красотой. Грант был перед ней беззащитен, и это его пугало.

– Так что все это значит? – спросил он снова.

– Я пеку. – Мэг посмотрела вокруг и как будто сама удивилась увиденному. – Печенье, – добавила она.