В тишине послышался голос Корикова:

– Сделай глубокий вдох… выдох. Выдох медленный, спокойный, плавный… Все тело расслаблено… Расслабиться нужно так, чтобы прошли уныние, обида, вина…

– Что он говорит?! – возмущенно прошептал Колодяжный. – При чем здесь вина и обида?

– Тише!.. – так же шепотом цыкнула на него Анна. – Вы все сорвете!..

– Я беспокоюсь о здоровье жены и не позволю…

– Да замолчите же вы!

А в комнате продолжал говорить Кориков. Его голос был невыразительным и монотонным:

– Приходит осознание происходящего в твоей душе, в твоем теле, в твоей жизни, в твоем мире… Проявляются все оттенки силы и нежности, легкости и глубины… Мысли в голове путаются, ни на чем не сосредотачиваются… Мысли делаются ленивыми, рассеянными… Мысли путаются, расплываются…

Колодяжный встревоженно посмотрел на Анну:

– Вы ему верите? Он не шарлатан?

– Специалист высокого класса, – тихо сказала Стерхова.

– Ты полностью отрешилась от забот, переживаний, хлопот… – говорил Кориков. – Окружающие звуки отдаляются все дальше и дальше… Остается ощущение отрешенности… Все тише и тише вокруг тебя… Дыхание ровное, спокойное, ритмичное… Круг сознания сузился до границ твоего тела… С каждым вздохом сердце бьется все спокойнее, все тише…

Колодяжный резко встал и двинулся к двери.

– Это надо прекратить. У Лены слабое сердце! Он убьет ее!

С профессиональной хваткой Анна перехватила его и силой усадила на место.

– Сидеть! Иначе я сейчас же упеку вас в кутузку!.. И чтобы молчали!

Тем временем за дверью продолжался сеанс гипнотерапии.

– Глубже… Спокойнее… Желание спать… Прими это желание… Сонливость усиливается с каждым вздохом… Ты забываешься сном… Глубже и глубже в отдых… Пожалуйста, позволь своему подсознанию достичь глубокого состояния расслабления… Вокруг тебя ничего нет… Есть только мой голос…

Спустя несколько минут дверь открылась и в проеме показался сосредоточенный Кориков. Он прижал указательный палец к губам, потом погрозил им и так же безмолвно скрылся.

– Теперь только пикните… – предупредила Анна и напряглась.

Прошло не меньше минуты, прежде чем снова прозвучал голос Корикова:

– Прошу тебя, расскажи, что произошло в тот день, когда умерла мама девочки.

– О какой девочке он говорит? – обескураженно спросил Колодяжный.

– О ней самой. Молчите. Так надо.

– Было седьмое ноября… – сказала Елена Васильевна.

– Что делает мама девочки?

– Она стоит на коленях и чистит мыльной водой ковер.

– Что еще?

– Потом она моет окна и натирает стекла мятой газетой, чтобы не осталось разводов. Она запирает створки на шпингалеты и утепляет ватой, чтобы не дуло с улицы.

– Кроме матери в доме кто-нибудь есть?

– Девочка.

– На улице светло?

– Это утро. В доме пахнет чистотой и печеными булками.

– Что делает девочка? – тихо спросил Кориков.

– Она идет босиком по влажному ковру и залезает на подоконник.

– Зачем?

– Хочет посмотреть на колонны демонстрантов. Они собираются возле текстильной фабрики, а потом идут мимо дома к центру города. Сегодня праздник.

– Давай посмотрим, что происходит в доме поздним вечером. Девочка спит?

– Она лежит в постели с открытыми глазами. Потом встает… подходит к окну и смотрит на улицу.

– Что девочка видит там?

– Мужчину. Он стоит рядом с машиной и смотрит на их окна.

– Девочка знает этого мужчину?

После недолгого молчания Елена Васильевна проронила:

– Да, это дядя Коля Гуляев.

Анна и Колодяжный переглянулись.

– Уму непостижимо… – чуть слышно прошептал он.

Кориков спросил:

– После этого девочка снова легла спать?

– Нет, она спускается по лестнице, идет по коридору на кухню.

– Где сейчас ее мать?

– Готовит еду на кухне. Слышно, как она грохочет кастрюлями.

– Рассказывай дальше, – мягко сказал Кориков. – Девочка пошла к матери?

– Нет, – ответила Елена Васильевна.

– Почему?

– В дверь кто-то звонит.

Анна и Колодяжный снова переглянулись, на этот раз удивленно.

– Что делает девочка? – спросил Кориков.

– Подходит к двери.

– А дальше?

– Спрашивает: «Дядя Коля, это вы?»

– Так…

– Ей говорят: «Да, это я». Она открывает дверь.

– Что происходит дальше?

– Девочка кричит.

– Что она кричит?

– Мама, – спокойным голосом проговорила Елена Васильевна. – Ей больно.

– Ее ударил дядя Коля?

Прислушиваясь, Анна непроизвольно встала. Вслед за ней резко вскочил Колодяжный. Его стул покачнулся, тяжелая резная спинка с грохотом опрокинула его на пол.

Все смолкло, и вдруг послышался испуганный крик Елены Васильевны. Спустя мгновение в коридор выскочил Кориков и, вытянув руку, прошипел:

– Вы двое… вон отсюда…

Ожидая гипнотерапевта на кухне, Анна и Колодяжный виновато молчали. На столе остывали две чашки чая, но к ним никто не притрагивался. Молчание затянулось, но вдруг Анна заметила, что муж Елены Васильевны плачет.

– Не стоит. Бросьте, – проронила она.

– Я сам ее погубил. Сам, своими руками.

– С каждым такое могло случиться.

На самом деле она злилась на Колодяжного. Ведь если бы сеанс продолжался, все бы раскрылось! Хотя, если поразмыслить, и без того было ясно, что убийца – Гуляев.

Кориков присоединился к ним часа через три, совершенно вымотанный и обессиленный.

– Ну, что?! – Колодяжный вскочил с места.

– По вашей вине моя пациентка некорректно вышла из погружения.

– Что с ней будет?

– Я ввел ее в поверхностный транс, – ответил Кориков. – Она заснула и, скорее всего, проспит до утра. Прошу ее не беспокоить и не будить.

– Хотя бы одеялом накрыть могу? – спросил Колодяжный.

– Накрывайте, но аккуратно. – Кориков протянул ему визитную карточку. – Если утром возникнут сложности с пробуждением, срочно звоните мне. – Закончив с Колодяжным, он посмотрел на Анну: – А вы, конечно, недовольны результатом моей работы?