– Во-первых, ребятам из следственного комитета дали совет спустить дело на тормозах, во-вторых, следаки, что занимались этим делом, если и отличали чайник от ноутбука, то лишь по знакомому расположению кнопок, в-третьих, огромный массив данных никто не анализировал с помощью такого продвинутого умника, как главный компьютер «Дрим кингдом».

– Так что же, получается, что игроки сами, намеренно сломали свой мир? Бать, это ведь полная чушь! Ни один нормальный геймер не причинит вреда своей виртуальной реальности, – сказал я убежденно.

– Нет, конечно, – усмехнулся отец. – Такой игроман, как ты, никогда. Такие, как я, тоже нет, хотя у меня степень восприятия виртуальности всего сорок три процента. Только ты забыл, что существует еще десятая часть населения, которая видит в игре не «живых» местных, а некие абстрактные рисованные мультяшки, которых не жалко мучить или убивать…

– Что? – удивился я, затем хлопнул себя по лбу. – А-а-а, теперь вспоминаю… смутно… проводились же исследования… британскими учеными, кажется. Слышал в новостях по телику.

Ученые выявили, что существует три основных типа восприятия вирта. Полное, как у меня, ведущее к игровой зависимости, частичное, как у бати, позволяющее наслаждаться виртом, но не терять от него голову, и невосприимчивость, когда вирт кажется грубой, малоинтересной подделкой реальности.

– Надо же, – восхитился отец, – оказывается, иногда что-то полезное можно узнать и из зомбоящика. Так вот, по расчетам компьютера, «Волшебный мир» потопили от пятисот до тысячи засланных казачков с невосприимчивостью к вирту. Их внедрили во все расы примерно поровну, и они согласованными усилиями разожгли большой пожар. За хорошие деньги плющить смешных мультяшек – чем не заработок для джентльмена? Кроме того, возможно, кто-то из системных администраторов и программистов погибшей игры продался и помог потопить игру.

– Но кому потребовалось уничтожать «Волшебный мир»? Я слышал, что неплохая была виртяшка, – удивился я.

– Сынку, такое слово, как конкуренты, тебе что-нибудь говорит? – зло усмехнулся батя. – «Волшебники» имели два-три миллиона активных пользователей и, соответственно, двести-триста миллионов выручки в вечнозеленых долларах ежемесячно. После гибели этого виртуального мира его пользователи разбежались между другими основными играми, добавив их хозяевам прибыли.

– Думаешь, «Дрим кингдом» хотят уничтожить по такой же схеме? – Я похолодел от страха за свою аватару.

– Тут, я думаю, дело немного сложнее. – Батя почесал нос, затем попросил официантку принести еще кофе. – Раз завтракаем за твой счет, то гулять так гулять. Но если без шуток, «Волшебный мир» был интересен только своими геймерами, а «Королевство» еще и продвинутыми технологиями. Влад сумел разработать и очень жестко запатентовать интересный способ работы с виртом, который будет недоступен его конкурентам еще девятнадцать лет на время действия патента.

– А обойти патент? – Во мне взыграло юридическое любопытство.

– А патентный зонтик из тысячи семисот тридцати патентов не хочешь? – Отец рассмеялся. – Почти что повторили подвиг «Ксерокса» двадцатого века. В общем, цель конкурентов не только утопить «Дрим кингдом», но и обанкротить компанию – владельца патентов. Так что драка, видимо, ожидается очень жестокая. Тут у Киреева есть один минус, переходящий в плюс: отсутствие контроля над игрой. С одной стороны, нельзя программными средствами вычистить вражеские ходы, с другой – нет системных администраторов, покупка которых могла бы что-то решить.

И тут я вспомнил одну очень любопытную историю, произошедшую месяца четыре назад.

Ко мне в подвальчике подошел Камиль, заговорщицки подмигнул и утащил к себе за стойку, где шепотом рассказал о довольно необычном заказе, поступившем от его корейских друзей по «Потерянным землям». Требовалось найти независимых, то есть внеклановых, геймеров, которые за вполне достойное вознаграждение были бы готовы пораспространять негативные слухи среди местных об одном из топовых кланов игры – Небесных Всадниках. Чем хуже и глупее слухи – тем лучше. Местные в «Потерянных землях» – как дети. Верят во всякие чудеса и страшилки. Небесные Всадники пьют кровь девственниц – хорошо, содержат бордели – великолепно, разрушают храмы и распространяют чуму – отлично, якшаются с некромантами – просто супер.

Помнится, я тогда отказался от этого заказа, опасаясь возможных проблем с Небесными, к тому же к злословию у меня всегда душа не лежала, а затем с большим интересом наблюдал, как топовый, до этого стремительно развивающийся клан стал быстро терять лидерские позиции. Все-таки значение хорошей репутации среди местных жителей трудно переоценить.

Очень скоро Небесные Всадники столкнулись с тем, что многие торговцы отказывались вести с ними дела, в некоторых гостиницах и трактирах перестали пускать их на порог, местная знать стала чураться, как прокаженных.

Когда клан спохватился и предпринял ответные действия, было уже поздно. Никакие официальные опровержения, добрые дела, подвиги уже не могли восстановить погубленную репутацию Небесных Всадников. Клан резко затормозил в своем развитии, а затем даже был вынужден затеять ребрендинг. Из топовых он, разумеется, вылетел. Впоследствии Всадники очень долго и очень тщательно искали заказчиков этого безобразия, но выяснить, кто из конкурентов подсунул такую свинью, так и не смогли. Следы обрывались на посредниках, таких, как Камиль, которые только руками разводили. Бить им морды было и бесполезно, и небезопасно.

К чему это я? К тому, что если кто-то атакует «Королевство», то наверняка игроки для этого набираются с помощью таких вот дельцов виртуального рынка, как мой знакомый татарин. Конечный заказчик при этом шифруется, а посредникам ставятся задачи таким образом, чтобы каждый из них выполнял лишь небольшую часть общего плана, не видя всей картины происходящего.

Я поделился с батей своими мыслями и подозрениями.

– Поехали к твоему татарину, – вскинулся отец. – Он и в самом деле может что-то знать. Ради такого сдвину первую встречу на вечер.

– Плохая идея. – Я покачал головой. – Камиль – мужик осторожный, чужим не доверяет. Увидит тебя и сразу же русский забудет, начнет дураком прикидываться. Лучше я его один на один попытаю. Скажу, к примеру, что «Дрим кингдом» очень дорогой игрой оказалась и нет ли у него на примете каких-либо оплачиваемых заданий в ней. Это не вызовет у татарина подозрений. В «Потерянных землях» меня часто нанимали для различных шпионско-диверсионных миссий. В том числе и через него.

И мы с батей разъехались, договорившись вместе пообедать.

– Ты угощаешь, – крикнул он на прощание.

Камиль встретил меня, как весть о гибели богатого дядюшки: с сияющей на все лицо улыбкой. Видимо, хитрый татарин неплохо нажился на продаже моего перса. Это было на руку – под хорошее настроение он любил поговорить.

Я протянул ему свою карточку:

– Шесть пятьсот рублями на нее, а пятьсот налом.

– Как скажешь, дорогой. – Татарин выдал мне двадцать пять тысяч наличкой, затем постучал в своем компе по клавишам, и на экране моего телефона появилось сообщение: «На ваш счет поступило 325 000 рублей».