В этом мире, оказывается, потомственные стражницы могут хлопотать над каким-то жалким вольнонаемным магом, как селянки над покусанным соседским псом ребенком. Ну, просто один в один, перемежая помощь и вопросы о том, где и как сильно болит, с ворчанием и напоминаниями о том, что просили ту собаку не трогать и даже к ней не подходить.

Еще в этом мире грозные вольнонаемные маги, которых подобное отношение должно страшно оскорбить, особенно если его демонстрируют перед посторонними людьми, почему-то вяло улыбаются, дергают головой с обгоревшими с оной стороны волосами и мягко ворчат о том, что ничего страшного не произошло, да и не могло произойти. Потому что подобной пакости просто не могло не быть и против нее стояли щиты, которые пропустили самую малость. Так что все в порядке, не о чем беспокоиться.

Но это все было вовсе не самое странное, что вдруг взяло и обнаружилось в мире. Странное сидело под стеной, буквально в двух шагах от стражницы и вольнонаемного мага, держалось обеими руками за голову и что-то бормотало на непонятном языке. А его даже не пытались связать, чтобы не сбежало. Не пытались обездвижить. Да на него вообще не обращали внимания, хотя это именно это странное подожгло волосы Лосту. И оно при этом не пыталось сбежать.

Выглядело это странное как молодой мужчина. Светловолосый, симпатичный и явно уставший. И Кунмери никак не мог понять, почему опасается к нему приближаться. Именно опасается, а вовсе не боится.

А еще Кунмери понимал, что стоять в проеме двери и таращиться на открывшуюся глазам картину — глупо. Но ничего не мог с собой поделать. Ему казалось, что сделай он шаг в любую сторону и эта картина осыплется стеклянными осколками. Вместе со всем миром.

— Эй, — наконец рискнул заговорить Кунмери. Правда, с тем, что бы такого умного сказать, он не определился и именно поэтому сказал не умное. — Эй!

Лост оторвал взгляд от хлопотавшей над ним девушки и посмотрел на него так, словно был уверен, что Кунмери в данный момент вовсе не здесь, что он убегает как можно дальше от этого места, на ходу проклиная свою невезучесть в целом и одного наглого вольнонаемного мага в частности.

— Так, — сказал насмотревшись и медленно повернул голову, чтобы полюбоваться еще и сидящим рядом блондином. — Так… это несчастье не обижать. Его и так жизнь обидела… но какая сила воли, я восхищен. Перебороть подчинение, пускай даже частично, пускай оно даже начало ослабевать из-за того, что у того придурка посох отобрали… Но переборол ведь, сделал невероятное. А помочь тут могла только сила воли…

Стражница тоже посмотрела на блондина, и Кунмери себя поймал на том, что тоже на него уставился, не моргая. И это тоже было странно, до сих пор он ничего подобного себе не позволял. Нельзя настолько на чем-то сосредотачиваться на чем-то одном. Потому что в такие моменты упускаешь все остальное и сильно рискуешь. А Кунмери сейчас даже не мог вспомнить, что же так неосторожно выпустил из виду, хотя ощущения буквально вопили, что что-то опасное.

И вспомнил он об этом опасном только когда Лост наконец поднялся на ноги и коротко велел уходить из этого проклятого колодца. Кунмери на опасность наткнулся, спиной, потому что именно спиной вперед буквально вывалился наконец из верного проема. Забытая опасность с интересом посмотрела сверху вниз и хмыкнула. А его шевелящиеся тени заколыхались языками пламени.

Потом они долго-долго тащили по лестнице вверх это несчастье. Потому что на самом деле там, внизу долго находиться было нельзя. Колодец, конечно, надежно прятал, но он же тянул из мага силу. Вся остальная башня прятали менее надежно, но и убить случайно не могла. Блондин, которого завали Эрсу, об этом знал. Но предпочел рисковать жизнью, лишь бы его не нашли. Был уверен, что больше сбежать не сможет. Что и в первый раз он сбежал только потому, что этого не ждали и что-то где-то ослабили. И Лосту пришлось долго доказывать, что никто и ничего ослабить не мог, что просто сам Эрсу где-то и в чем-то вырос, и стал сильнее.

— Ну, умная мышка, рассказывай, — велел Лост, когда Локар, героическими усилиями, дотащил эту мышку до верха лестницы.

Эрсу поднял голову и с непониманием на него уставился.

— Ну, не зря же ты монеты по городу разбросал, прежде, чем спрятаться. Уверен, по городу ты бродил, пока зов подчинившего не стал настолько громким, что не подчиниться стало чересчур сложно. И, возможно, это именно тебя сейчас ищут мои оборотни вместе с представителями одного Великого Дома. Так что рассказывай.

— Я его узнал, — тихонько сказал Эрсу. — Узнал и подумал, что если он смог сбежать и освободиться, то и у меня есть шансы.

И указал пальцем на Локара.

— Узнал? — удивился он.

— Узнал. По рисунку. По рисунку магии. Ты можешь сколько угодно менять свое лицо, но рисунок у тебя одинаковый. Я тебя узнал. И решил тоже сбежать, для начала. И я старался, старался, старался, а потом паутина ослабла и у меня получилось. Может только потому, что он увлекся и ослабил внимание, но у меня получилось. Понимаете, получилось. И мне нужно было что-то с этим сделать, чтобы не зря. А больше всего шансов появиться у вас было именно в этом городе, мне так сказал тот человек. Или не человек. Я не уверен. Он очень странно появился. Или мне показалось. А мне хотелось вам сказать…

— Так говори! — приказал Кунмери, которому начало казаться, что его здесь пытаются свести с ума.

— Тихо, не пугай умную и храбрую мышку, — мягко, мурлычаще попросил Лост и прозвучало почему-то пугающе. — А ты действительно рассказывай. Быстрее расскажешь, быстрее пойдем в один дом. Там у нас даже лекари душ есть. Они тебя точно удержат, если зов усилится.

Эрсу кивнул и стал рассказывать.

Эрсу оказался довольно молодым человеком. Свой возраст — двадцать семь лет — он назвал сразу, как оказалось, для того, чтобы всем было более понятно что он из себя представляет. И его возраст действительно помогал пониманию.

Потому что Эрсу был потомком беглецов из мира птичьих Домов. Тех самых магов из той самой долины.

И да, эти беглецы были намерены вернуться. Сбежали ведь они вовсе не от птичьих Домов, что бы те себе ни думали. Они сбежали от других магов долины, на тот момент более сильных, собравшихся в более сильную группу. Прадед Эрсу, неглупый человек, хорошо знавший коллег, был уверен, что при отсутствии противника, которым являлся этот самый прадед со своей группой, оставшиеся передерутся и сами друг друга уничтожат. А беглецам останется только вернуться, набрать учеников и вернуть былое величие. Он даже время им на это уничтожение дал, в уверенности, что высчитал его достаточно точно.

А потом оказалось, что кое в чем он сильно ошибся. А именно в том, что запросто вернется в родной мир. И пришлось беглецам обживать тот, где они были, незаметно для себя в него врастая, но все еще выискивая пути для возвращения. И людьми, надо сказать, они были не глупыми и неплохими. Поэтому, наверное, и смогли столь незаметно в новом мире обосноваться. Они же не пытались обращать кого-то в свою веру, не пытались воровать талантливых детей в ученики, не пытались прятаться под землей или в пещерах. Они просто жили. В одном небольшом городке. Дядя Эрсу в том городке даже в младшей школе учителем работал. А одна из теток защитила магистерское звание, правда, в лекарском деле. Но для женщины оно очень даже неплохо.