– Хм, оригинально, – подумав, сообщил металлический голос. – Всегда считал, что таинственные «мстители» не должны показывать свои лица. Но, если вы настаиваете, Олег Миронович, я с удовольствием это сделаю. Но должен вас сразу предупредить, что, если вы увидите мое лицо, я буду вынужден вас убить. Такое, извините, правило. Итак, я выхожу… – и за стеной что-то хрустнуло, послышались шаги.

– Стойте… – застонал депутат, которого снова настиг приступ ужаса. – Не выходите, не надо…

– Ну, как хотите, – не стал возражать голос. – Едем дальше, Олег Миронович, по списку смертных грехов? Вас, кстати, подозревали восемь лет назад в убийстве своего партнера по ЗАО «Электроника», но так и не смогли этого доказать, хоть и имелись прямые свидетельства. И почему, интересно, не захотели доказывать? Теперь о вашем ЗАО «Электроника» и незаконном обогащении. Формально вы им не руководили, но фактически являлись владельцем. Два года назад через своего генерального директора вы обратились в Качаловский филиал одного из ведущих московских банков с заявлением о предоставлении трех кредитов на сумму свыше 200 миллионов рублей – сроком на один год. Якобы для развития бизнеса. Вами были предоставлены в банк подложные бухгалтерские и налоговые отчеты, а также документ о залоговом поручительстве одного из подконтрольных вам предприятий – Качаловской швейной фабрики. Между филиалом и «Электроникой» были заключены кредитные соглашения, на основании которых на расчетный счет предприятия были перечислены заявленные суммы. Затем вы провели несколько банковских операций, зачислив частями денежные средства на расчетные счета других ваших предприятий. Через несколько месяцев вы ликвидировали «Электронику» путем упрощенной процедуры банкротства. Вы специалист по банкротствам, не так ли? Вы дали на лапу следствию, которое заинтересовалось пропажей дензнаков, и с тех пор уверенно пошли в гору…

– Да пошли вы…

– Продолжать будем, Олег Миронович? Про то, как пару месяцев назад вы благосклонно приняли взятку от московского коммерсанта, собирающегося возвести торговый центр на привокзальной площади, депутат вы наш неподкупный? Как составили фиктивный документ купли-продажи крупного сервисного центра в Одинцовском районе, по которому получили восемь миллионов рублей налога на добавленную стоимость, возвращенного из средств федерального бюджета?

– Да пошли вы…

– Нехорошо, Олег Миронович. Мы собирали по крохам информацию, приложили столько усилий, чтобы донести ее до вас и до широкой аудитории…

– Зачем вы меня снимаете? – стонал депутат. – Прекратите… А то, что вы говорили, – это досужие наветы, просто смешно… Попробуйте прийти с этой клеветой в суд…

– В суд? – невидимый собеседник засмеялся, и этот скрежещущий ржавый смех звучал зловеще. – Вы правы, с этой так называемой клеветой в суде мне делать нечего, засмеют. Ведь вы одна шайка-лейка, не так ли? И деньги давно поделены? А что касается того, зачем мы вас снимаем, то это элементарно, Олег Миронович. Мы снимаем кино. Рассчитанное на широкую аудиторию. И с таким уникальным сюжетом, аналогов которому в российской документалистике пока не было. Надеемся, что наш почин подхватят другие режиссеры. И что-то мне подсказывает, Олег Миронович, что озвученные выше факты не будут сочтены большинством наших зрителей за наветы.

– Что вы от меня хотите, черт возьми?..

– Вы будете смеяться, Олег Миронович, но ничего. Вы снялись в эпизодической роли, большое вам спасибо. Просим прощения, что не предупредили заранее. Сцена снята, как говорится, все свободны. А сейчас хорошенько зажмурьтесь и, чур, не подглядывать, хорошо? Я подойду и перережу веревки. Учтите, если я замечу, что вы подглядываете, мне придется вас убить, и это не шутка. Досчитайте до тридцати и открывайте глаза, но не раньше. Начали, Олег Миронович…

Депутат усиленно зажмурился. Шорох, скрип, прервалось жужжание камеры. Прогнулась гнилая половица, и он услышал ровное дыхание человека. Шамкающий звук перерезаемых веревок – сначала одна, затем другая. Постукивание и дребезжание – незнакомец сложил треногу, отвинтил камеру. Зашуршала трава…

Попытки господина Брызгалова выбраться из выгребной ямы заслуживали отдельного ролика в Интернете. Он на цыпочках приблизился к краю «водоема», схватился за трухлявые половицы, подтянулся, поставив колено на край. Подал себя вперед… и тут колено съехало – поскольку два гладких предмета, и один из них под наклоном – по всем физическим законам… Он бухнулся обратно в яму, погрузился с головой! Вынырнул, исходя слезами и рвотой, повторил попытку. Снова бухнулся! Потом попробовал – сбоку вроде не так покато…

Депутат выбрался из сортира в каком-то полуобморочном-полубезумном состоянии, стаскивал с себя одежду, разделся догола, швырнул одежду в выгребную яму… И тут дошло, что там был сотовый телефон, деньги, куча документов! Он застонал – снова лезть в дерьмо было выше его сил. Да и все равно хана телефону. Куда идти? Что делать? Найдет он какую-нибудь лужу, отмоется, а потом? Воровать портки? Боже, эта деревня, кажется, заброшена. Можно поискать в домах уцелевшие тряпки…

Он даже не догадывался, что его украдкой продолжают снимать из глухого бурьяна. И впоследствии, когда очередной ролик разойдется по Интернету, именно финальные кадры с «возрождением птицы Феникс» вызовут волну ликования и ожесточенные дискуссии…

Невысокая плотная женщина в льняном домашнем костюме погладила по головке трехлетнего внука, прильнувшего к дедушке, затем наклонилась, чмокнула его в щеку.

– Пока-пока, шалунишка… – женщина распрямилась и строго сказала мужу: – Отвезешь Демьяна родителям и нигде не задерживайся, Александр. Нечего там пить чай или еще… что вы там обычно пьете. А то знаю тебя – сынок предложит посидеть за бутылочкой чая, пока обсосете косточки всем родственникам и его сослуживцам, а там и полночь. Сразу домой, Александр, понял? Объяснишь, что тебе некогда. В городе тревожно, всякое может случиться. Через час ты должен вернуться, не хочу за тебя волноваться.

– Слушаюсь, моя хозяйка, – шутливо козырнул по-польски мужчина в годах, с широкой добродушной физиономией, взял внука на руки и понес в гараж.

Женщина дождалась, пока заработает мотор «Фольксвагена», поднимется, а потом опустится шторка гаража, вздохнула и подошла к зеркалу. На нее смотрела из зазеркалья строгая черноволосая особа с морщинистой кожей. Морщинам безразлично, что она ежедневно изводит на себя килограммы крема, их с каждым месяцем все больше. Может, операцию сделать? Деньги не проблема. А для кого? Для мужа, которому безразлично, сколько у нее морщин? Для подчиненных – чтобы они за глаза обмывали ей косточки? Для вечных жалобщиков, ходящих в контору, как на работу? – перебьются.

Ничего, она потерпит. Любые возрасты хороши. Не в этом счастье. Лишь бы не было войны, как говорится, и водка для населения в магазинах не кончалась.

Она собрала в пучок пышные волосы, зафиксировала их заколкой. Волосы были ее гордостью – они не старели. Отправилась в домашнюю прачечную, зарядила белье в машинку. Прошла через гостиную в детскую – прибрала игрушки, разбросанные Демьяном. Вернулась на кухню, домыла посуду. Боже, пока дойдешь по этому огромному дому до спальни, не одной мозолью обзаведешься. Она покосилась на компьютер, стоящий в углу «многофункциональной» кухни. Жуть какая. Невольно передернула плечами. Она уже просмотрела – с подачи коллеги, зацикленной на Интернете, – ролики с участием Жирницкого, высокопоставленных деток, Брызгалова, и, понятно, не возрадовалась. Женщина была в курсе происходящего и не имела ни одной полезной мысли по поводу происходящего феномена. И как с ним бороться. Просматривая ролик, да и потом она ловила себя на мысли, что испытывает страх.