размышления. Завораживал процесс выплавки стали. Тогда героический образ рабочего обычно представлялся на фоне огненного зарева плавильных печей. Но все остальное в цехе выглядело весьма грязно, задымлено, не впечатляла и тяжелая ручная работа на многих операциях. Утешало, что участие в таком трудовом процессе для меня — дело неблизкого времени.

Но со временем мой интерес к будущей профессии стал усиливаться.

Литье, способ изготовления деталей из жидкого металла, возникло сразу после начала применения огня для практических нужд человека. Украшения из серебра и золота, предметы домашней утвари давних наших предков получены заливкой жидкого металла в песчаную форму, которую получают по удаляемой модели будущей детали. Литье — сложный технологический процесс, определяемый случайным сочетанием многих факторов. Циники шутят, что при этом способе производства большие знания и их отсутствие приводят к одному и тому же результату. Но из-за многовариантных решений технологии литья, очень важен творческий подход к процессу получения отливки.

Литьем созданы памятники выдающимся личностям или событиям, часто привлекающим художественным оформлением, а не пользой. Наш Царь-колокол, поражающий огромными размерами и массой, никогда не звонил, более ста лет пролежал в яме, пока архитектор Монферран не придумал устройство для его подъема и установки на пьедестал. Впечатляющая мастерством художественного исполнения, Царь-пушка не могла стрелять, так как не имела отверстия для поджога пороха. Но эти изделия свидетельствуют о громадных возможностях нашей страны в реализации фантастических проектов.

Достаточно примеров использования литья и для практических нужд. Красоту литых оград петербургских мостов воспел Пушкин, во время грандиозной реконструкции Парижа из литых чугунных труб и рам соорудили остовы центрального рынка и вокзала задолго до того, как применили стальной прокат и стекло в строительстве американских небоскребов. Литые гребные винты двигали злосчастный «Титаник», а фасонные чугунные тюбинги до сих пор удерживают своды станций московского метро. Литьем получают корпуса насосов, компрессоров, автомобильных и авиационных двигателей.

Почти все преподаватели кафедры литья ранее работали технологами на заводах, они рассказывали нам о реальных случаях производства сложных отливок в условиях мирного и военного времени. В одном из отчетов кафедры я прочел о «поражающей способности литых гранат и мин». Работы кафедры всегда были связаны с производством.

Руководил кафедрой профессор Ю. А. Нехендзи, один из разработчиков технологии литья башни нашего знаменитого танка Т-34. Ее отливали в песчаной форме, собираемой на поддоне из отдельных песчаных стержней. После заливки металла центр тяжести формы перемещался выше ее опор, достаточно было выбить стопор, чтобы она перевернулась, и отливка башни вываливалась в яму. Там ее засыпали песком для охлаждения с нужной температурой. Благодаря этим простым решениям, обошлись без термических печей, их тогда просто не было, а при изготовлении башни стало возможным использовать труд женщин и подростков — было военное время.

Сведения о будущей профессии я приобретал и в библиотеке Дома техники Ленинграда. Там можно было прочесть брошюры экспресс — информаций с переводами зарубежных журналов по современной технологии и способам литья. В теперешние времена эти издания не найти и в городской библиотеке Академии наук, а Интернет не может сравниться с ними по системному представлению информации.

Активное самообразование дало результаты. Моя курсовая работа по пневмотранспорту песка в литейном цехе была отмечена на кафедре и где-то опубликована. А главное, я осознал, что знающим литейщиком можно стать лишь, поработав на производстве. И хотя у многих это вызвало удивление, отказался от распределения в институт, а пошел работать на завод. Это решение для меня оказалось правильным, но определило и много переживаний в начале работы.

Но об этом — позже.

* * *

В Политехническом институте была военная кафедра, в конце учебы нам присваивали звание младшего офицера войск противовоздушной обороны. В 1957 году мы проходили практику стрельб из зенитных орудий на базе в Балтийске, недалеко от нынешнего Калининграда. Эту базу еще в довоенные годы построили немцы, на стенах ангаров для самолетов мы еще увидели сохранившиеся надписи: «Rauchen verboten!»

В прекрасно оборудованных подземных бункерах, на световых картах побережья регистрировалась обстановка в воздушном пространстве над Балтийским морем. На взлетной полосе всегда находился МИГ-15 с пилотом в кабине. Это напоминало о напряженности в современном мире и выглядело контрастно красивой, спокойной природе этих мест, где в песчаных дюнах хранились столетиями образованные залежи драгоценного янтаря, где по ночам стояла первобытная тишина.

По поручению начальника курсов я должен был подготовить концерт самодеятельности, завершавший курсы нашей боевой подготовки, и для этого мне разрешили поехать в библиотеку Калининграда, ранее — Кенигсберга.

Улицы города тогда еще обозначались руинами домов после жестоких боев 1945 года. Здание знаменитого университета было без крыши, она сгорела при бомбардировке города. Фронтон, на котором, кстати, был бюст Софьи Ковалевской, был изрешечен пулями и снарядами.

А недалеко от университета, под арочным сводом на колоннах, я увидел мраморную плиту с надписью «Immanuel Kant». В уцелевшем парке бетонные пилоны вели к входу в подземные помещения, где, согласно надписи на памятной плите, прятались остатки немецкого гарнизона до сдачи в плен нашим войскам. Под морем у Кенигсберга немцы построили целый завод, производивший оборудование для их подводных лодок, его затопленные помещения тогда еще продолжали обследовать наши инженерные подразделения. Показалось странным, что мрачное здание железнодорожного вокзала из блоков гранита, под высокой крышей из стекла, не имело видимых разрушений от обстрелов и бомбардировок во время штурма города.

Финалом пребывания в Балтийске была стрельба из зенитных орудий 130 калибра. Снаряды к этим монстрам подвозили на тележках, их обслуга состояла из семи человек. Это были последние применяемые зенитные системы. К тому времени уже стало ясно, что будущее в борьбе с реактивной авиацией — за ракетами.

При «зеркальной» стрельбе снаряд направляется впереди летящего самолета-цели, а «попадание» фиксируют наложением следов разрыва на его текущее положение с помощью средств радиолокации.

Мы стояли в комбинезонах химической защиты рядом со станцией управления зенитным огнем и слышали разговор командира орудий с пилотом бомбардировщика ИЛ-28, представляющего собой цель.

В репродукторе слышался мужественный голос пилота:

— Выхожу на курс, готовьтесь…

Представляя, как на экране локатора станции уменьшается угол между траекторией полета снаряда и целью, мы ощущали растущую тревогу.

Сверху донеслось:

— Что вы копошитесь?! Я почти над вами!

— Сейчас, все — по регламенту! — нервно выкрикнул командир орудий и махнул рукой. Громыхнул залп, вздрогнула земля, зловещий шорох ушел в синеву неба, на нем появились три клочка дыма. И почти сразу над нами лучи солнца высветили серебристый силуэт самолета.

— Теперь — считайте… — прорычал пилот.

Позже нам сказали, что стрельбы были очень удачными.

* * *