Я опустила взгляд на свои шорты.

– Когда я собирала вещи, в голове у меня была одна Италия, так что теплой одежды у меня с собой нет. Я как-то не задумывалась, что в Ирландии круглый год зима.

– Сегодня еще неплохой денек. Подожди минутку.

Роуэн снова юркнул в машину, а я тем временем достала телефон из заднего кармана. Девять ноль три. Хорошо бы успеть в аэропорт к десяти.

– Слушай, Роуэн, сколько отсюда ехать до аэропорта? – спросила я.

– Где-то сорок пять минут.

– Тогда нам лучше поспешить. Я не хочу пропустить рейс.

Из-за машины показалась взлохмаченная голова Роуэна:

– Что это, Эдди?

Сначала я подумала, что он спрашивает про небесно-голубой свитер, переброшенный через руку, а потом заметила, что в другой руке Роуэн тоже что-то держит. Путеводитель.

– Роуэн, это мое! – воскликнула я, сгорая от стыда, и поспешила обогнуть Клевер.

Он посмотрел на обложку:

– Знаю, что твое. Это тот путеводитель, о котором ты упоминала? Почему в заголовке написано про разбитое сердце?

– Отдай. – Я подпрыгнула и выхватила у него книгу. Он особо не сопротивлялся. Я прижала путеводитель к груди и буркнула: – Зачем ты рылся в моих вещах?

– Хотел найти тебе свитер, а книжка валялась под сиденьем. Я сначала подумал, что она моя. – Роуэн шагнул ко мне: – А теперь сгораю от любопытства.

Он смотрел на меня щенячьими глазками, и я сдалась. К тому же не обязательно рассказывать о собственном разбитом сердце, чтобы объяснить происхождение путеводителя.

– Я нашла эту книгу в библиотеке отеля. В ней рассказывается про самые интересные места в Ирландии, и читателю выдаются задания, которые якобы должны помочь залатать сердечные раны.

– И что, правда помогает? – В голосе Роуэна было столько жадного интереса, что я вздрогнула от неожиданности. Он с любопытством вглядывался в путеводитель.

– Э-э… Не уверена. Дама-автор немного странная, но вроде в своем деле разбирается. Как знать? Может, и помогает.

– Ты его взяла, чтобы быстрее забыть о Кабби?

Теперь и ему охота обсудить Кабби?! Я резко выпрямилась и раскрыла было рот, чтобы все ему высказать, но Роуэн вовремя осознал свою ошибку:

– Извини, вопрос слишком личный. Я просто… Э-э… – Он поправил очки. – Честно говоря, у меня у самого сердце разбито. – Он бросил на меня жалобный взгляд. – И если у тебя есть волшебное руководство к излечению, поделись со мной, пожалуйста.

Он выглядел таким ранимым, что я без раздумий впихнула ему путеводитель и протараторила:

– Почитай, если хочешь. Там есть раздел про Буррен. Я могла бы тебе помочь, если что. – Вот вечно я так. Стараюсь помочь любому, кто страдает от душевной или физической боли. – И вообще могу оставить его тебе. Заедешь в указанные в книжке места по пути на фестиваль.

Роуэн повертел путеводитель в руках, медленно оторвал от него взгляд и посмотрел на меня:

– Ничего себе. Очень мило с твоей стороны. – Он закусил нижнюю губу. – Да, и прости, что невольно сбил с толку Иэна и теперь он не полетит с тобой в Италию. Если бы я знал…

– Ничего, переживу, – отмахнулась я. – Мне жизненно необходимо пообщаться с Линой. Может, даже к лучшему, что Иэна там не будет.

Роуэн кивнул, приподнял книгу, и его лицо озарила надежда.

– Тогда, если ты не против, я почитаю про Буррен.

– Конечно, не против, – заверила его я, чуть ли не сияя от того, что сумела кому-то помочь.

– Ну до скорого. Ах да, держи. – Роуэн бросил мне голубой свитер, и я тут же его надела. От свитера пахло сигаретами, и он доходил мне до колен, но согревал отлично, и в нем было очень уютно, как будто в объятиях кого-то большого и теплого. Так, теперь приступим к домашнему заданию для разбитого сердца. Я повернулась и окинула взглядом тусклый серый пейзаж.

Дикие цветы. Посмотрим.

* * *

К счастью, вблизи Буррен выглядел совсем не так, как из окна машины. Во-первых, более объемно. Во-вторых, в трещинах плоских серых камней, покрывающих девяносто процентов территории, все же росли мох и трава, и дикие цветы вылезали, где могли.

Я отошла подальше от гробницы и собрала букетик цветов. Убедившись, что Иэн стоит ко мне спиной, я выложила их по кругу, вслух называя близких мне людей:

– Мама, папа, Уолтер, Арчи, Иэн, Лина и дама из путеводителя.

Правда, о моем горе из всех названных знал только один.

Ладно, дама из путеводителя, что дальше? Я спрятала руки под свитер и медленно обернулась по кругу. И как мне должны помочь эти цветочные «мои люди»?

– Как успехи?

Я подняла голову и увидела, что ко мне идет Роуэн, быстро переступая длинными, как у кузнечика, ногами.

– Ты быстро. Уже прочитал раздел про Буррен?

– Ага. Я быстро читаю. – Он почтительно остановился, не заходя в мой круг. – Ну как, помогает?

– Не знаю, – честно ответила я. – Чувствую себя глупо.

– Можно зайти?

Я кивнула. Он шагнул в мой круг и протянул мне желтый, как солнышко, цветок:

– Держи. Хочу быть одним из твоих цветов. – Роуэн поморщился: – Извини. Прозвучало ужасно слащаво.

– Мне понравилось, – ответила я и погладила большим пальцем гладкие, словно шелк, лепестки. Ни один парень не дарил мне цветов. Даже Кабби.

Я положила цветок Роуэна рядом с «Иэном», а потом – глупо же стоять как истукан – медленно повернулась по кругу, внимательно разглядывая каждый цветок по очереди.

Когда я сделала полный оборот и снова остановилась на желтом цветке, Роуэн спросил:

– Ну что? Какие ощущения?

– Хм-м. – Я прижала ладонь к груди. Сердце болело по-прежнему, но мне стало легче, как будто глыбу горечи приподняли чьи-то невидимые руки. – Я в самом деле чувствую себя лучше. Обязательно попробуй.

– Мне тоже надо кружиться? – спросил Роуэн и залился краской. – Или называть их имена, или?..

– Делай, что считаешь нужным. Тебя оставить?

– Да, – уверенно произнес он. – Я бы обошелся без лишних свидетелей.

Я вышла из круга и отправилась к надгробию. Оно было метра три высотой. Плоские вертикальные глыбы образовывали стены, а еще одна лежала сверху, будто крыша. Карандаш Иэна летал по бумаге. О чем тут вообще писать?

– Ну… выглядит круто, – сказала я, нарушив тишину. – Значит, здесь Titletrack сняли свой первый клип?

Брат ответил, не отрываясь от блокнота:

– Да, прямо на этом месте. Качество ужасное. Голос вокалиста, Джареда, почти не разобрать, а оператор расчихался на второй минуте, но видео все равно набрало миллион просмотров. Настолько хорошая песня.