Раунд 2. Ты будешь моим - Кэти Эванс

* * *

Сердце – лишь полая мышца, которая совершает миллиарды сокращений за человеческую жизнь. Оно размером с кулак, у него четыре отдела: два предсердия и два желудочка. Как эта мышца может вместить такое всеобъемлющее чувство, как любовь, – выше моего понимания. Неужели мы действительно любим сердцем? А может, мы любим всей своей необъятной, бессмертной душой? Я не знаю. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что любовь живет во мне, в каждой клеточке моего тела, в каждом вдохе, во всей необъятности моей души. За свою короткую жизнь я узнала, что человек не может бежать, если у него порвана связка, но даже если твое сердце разлетелось на миллионы кусочков, ты все еще продолжаешь любить – любить всем своим существом.

Меня сломали и снова собрали воедино. Меня любили, и я любила.

Я влюблена, и эта любовь, этот мужчина навсегда изменили меня. Раньше я мечтала о медалях и соревнованиях, а теперь – только о голубоглазом бойце, который однажды и навсегда изменил мою жизнь одним поцелуем…

БРУК

Прошло два месяца – точнее, шестьдесят два дня – с того момента, как я вернулась к нему. Тысяча четыреста восемьдесят восемь часов страсти, желания и нежности. И еще больше времени прошло с того рокового вечера, когда тысячи мужчин и женщин – фанатов Реми – стали свидетелями его падения.

И вот он вернулся.

Сегодня должен был состояться первый бой в новом сезоне чемпионата неофициальной лиги Underground.

Все это время он тренировался как безумный, основательно набрал мышечную массу, и его тело выглядело теперь еще более рельефным. Я была уверена, что в этом сезоне он добьется всего, чего заслуживает.

В зале в Вашингтоне, где должен был состояться бой, собралось не менее тысячи зрителей, и когда объявили победителя текущего матча, толпа заметно заволновалась.

Мы – члены его команды – знали, что сейчас на ринг пригласят Реми. Его помощник Пит, сидящий по правую руку от меня, напрягся, явно нервничая.

Я пребывала в не меньшем волнении.

Воздух в зале был наполнен радостным возбуждением, запахом духов, пива и пота. Бойцы, поединок которых только что закончился, уже покидали ринг, причем одного из них поддерживали его помощники, и я с бешено колотящимся сердцем замерла на своем обычном месте в середине первого ряда, там, где мой мужчина всегда хотел видеть меня. И я сидела, замирая в предвкушении его появления, каждая клеточка моего тела пела, а сердце громко выстукивало его имя – Ремингтон, Ремингтон, Ремингтон.

Вот раздался треск включаемого микрофона, и я чуть не подпрыгнула от невыносимого волнения.

– Леди и джентльмены, мы все помним, как разбились наши сердца и мы погрузились в глубокую печаль, когда наш всеобщий любимец уступил победу в чемпионате в прошлом году.

При этих словах толпа возбужденно загудела, а у меня болезненно перехватило горло при воспоминании о том, как изувеченное тело Реми уносили с ринга.

– Но не стоит волноваться за него, ребята, уверяю вас.

РЕМИ!!! – раздался чей-то крик из толпы.

– Пусть поскорее выходит!

– Осталось ждать совсем недолго, – невозмутимо произнес комментатор, словно испытывая терпение толпы, которая уже была на пределе. – После всех домыслов и слухов совершенно официально объявляю – этот парень примет участие в чемпионате в нынешнем сезоне, и будьте уверены, пощады его противникам не будет! Леди и джентльмены, наконец-то вы дождались его выхода! Вы же все догадываетесь, о ком я говорю?

Толпа дружно взревела:

– РИ-И-ИП!!!

– Не слышу? Кто?

– РИ-И-ИП!!!

– Еще раз, потому что я не расслышал!

– РИ-И-ИП!!!

– Вы правы, леди и джентльмены! Он снова с нами, наш плохой парень с его фирменной улыбкой и смертельно опасными кулаками, готовыми выбить надгробную надпись для каждого, кто осмелится сражаться с ним. Ваш единственный и неповторимый, Ремингтон Тейт – РИ-И-ИП!!!

По моему телу пробежала волна дикого возбуждения, когда болельщики вскочили на ноги и принялись кричать еще сильнее.

– Боже, как же его фанаты по нему соскучились, – едва слышно выдохнул Пит.

И я – я тоже безумно хотела его видеть.

По другую от меня сторону ринга женщины в экстазе размахивали в воздухе трусиками.

А еще одна подняла плакат, на котором было написано:

Я отсосу у тебя, РИП!

Когда я, наконец, увидела яркую алую вспышку – его атласную накидку, – во рту у меня пересохло и в животе запорхали тысячи бабочек.

И вот он уже совсем близко.

Реми легкой трусцой выбежал из коридора и направился к рингу. Своему рингу, где он царь и бог.

Каждая клеточка моего тела ожила, когда он проходил сквозь толпу.

Некоторые фанаты повскакали с мест и бросились к нему, пытаясь дотронуться, но он легко отстранился от них, лицо его было скрыто капюшоном алого атласного халата. Реми. Мой Реми. Мужчина, которого я люблю всем сердцем. Всей своей душой.

– Рип, ты такой сексуальный…

– Реми, я хочу от тебя детей, твою мать.

Он легким движением запрыгнул на ринг и начал медленно, не торопясь, снимать свою алую накидку с надписью РИП. Я чуть не оглохла от сотен восторженных женских криков, когда он направился в свой угол, чтобы отдать накидку Райли, помощнику тренера.

Райли с улыбкой похлопал его по спине и что-то сказал на ухо. Реми рассмеялся, закинув голову назад, и направился в центр ринга. Он раскинул руки и начал медленно поворачиваться вокруг своей оси, всем своим видом говоря: «Я знаю, что вы все хотите меня трахнуть».

Мне казалось, что я вот-вот умру.

Я никогда – никогда не привыкну к тому, как великолепно он смотрится на ринге. Мое сердце громко стучало в груди, все внутри сжималось от вожделения, мне казалось, что я сейчас лопну от возбуждения. Твердые, как камень, мускулы, поджарое, поражающее своим совершенством тело – он был так прекрасен, и в то же время от него остро веяло опасностью. И он всецело принадлежал мне.

Я пожирала глазами каждый дюйм его великолепного тренированного тела, которое вожделели все женщины в зале, оглядывая его с головы до ног. Как бы я хотела прикоснуться к его загорелой коже, прижаться губами к кельтским узорам на его руках. Я восхищалась его прекрасным торсом, сильными ногами, узкой талией и широкими плечами. Каждый мускул так четко обрисован, что можно было видеть, где заканчивается один и начинается другой, если пробежаться по ним пальцами.