– А вам не все равно?

– Полагаю, что нет.

– Да, понятно.

– Что же, конечно, манеры у вас вполне современные.Похищение людей теперь в моде, не так ли? Вы меня похитили. Почему?

– Потому что, как уже случилось однажды, вы мне нужны. – Идобавила: – Кроме того, вы нужны другим.

– Да неужели?

– И вам это не нравится.

– Я предпочитаю, чтобы спрашивали мое мнение.

– А если бы я попросила, вы бы поехали?

– Может, да, а может, нет.

– Мне очень жаль.

– Не уверен.

Они ехали молча сквозь ночь, не в пустынном пригороде, а поглавной магистрали. То и дело луч фар выхватывал из тьмы название илиуказатель, так что Стэффорд Най прекрасно знал, где пролегает их маршрут, –через Суррей и первые жилые районы Суссекса. Иногда ему казалось, что ониделают крюк или съезжают на боковую дорогу, но в этом не был уверен. Он чуть неспросил свою спутницу, не потому ли они так петляют, что за ними могут следитьот самого Лондона, но потом твердо решил придерживаться тактики молчания. Этоона должна говорить и объяснять. Даже учитывая те дополнительные сведения оней, которые он сумел получить, она оставалась для него загадкой.

Они ехали за город после вечеринки в Лондоне, ехали в однойиз самых дорогих наемных машин, в этом он не сомневался. Все это былоспланировано заранее, что весьма разумно, если она хотела обезопасить себя отнеожиданностей и сюрпризов. Вскоре он выяснит, куда его везут, если, конечно,они не собираются доехать до самого моря, что тоже вполне возможно, подумал он.«Хаслмир», – прочитал он на очередном указателе. Теперь они проезжаютГодалминг. Все совершенно просто и очевидно. Богатые пригороды, где обитаютденежные люди. Прекрасные сады, шикарные дома. Сделав несколько поворотов,машина наконец замедлила ход: похоже, они приехали. Ворота, за ними – маленькаябелая сторожка, по обеим сторонам подъездной аллеи – ухоженные рододендроны.Машина повернула и подъехала к дому.

– Биржевой маклер из Тюдоров, – прошептал сэр Стэффорд Най.

Его спутница вопросительно взглянула на него.

– Просто так, – сказал Стэффорд Най, – не обращайтевнимания. Насколько я понимаю, мы прибыли на место?

– И вы от него не в восторге.

– За землей, похоже, неплохо ухаживают, – отметил сэрСтэффорд, провожая взглядом пятно света от фар, когда машина поворачивала кдому. – Чтобы содержать такое поместье должным образом, требуются немалыеденьги. Наверное, в таком доме удобно жить.

– Да, он удобный, но некрасивый. Человек, который в немживет, предпочитает удобство красоте.

– Может быть, это и мудро, – сказал сэр Стэффорд. – И всеже, судя по всему, он весьма ценит красоту, по крайней мере в некоторых ееформах.

Они подъехали к ярко освещенному крыльцу. Сэр Стэффорд вылезиз машины и предложил руку своей спутнице. Шофер поднялся по ступеням, нажалкнопку звонка и вопросительно посмотрел на женщину, которая шла за ним.

– Я вам сегодня больше не понадоблюсь, миледи?

– Нет, на сегодня все. Утром мы вам позвоним.

– Доброй ночи. Доброй ночи, сэр.

За дверью послышались шаги, и она широко распахнулась. СэрСтэффорд ожидал увидеть дворецкого, но вместо него увидел здоровенногогренадера в юбке – горничную. Седовласая, с плотно сжатыми губами,заслуживающая всяческого доверия, надежная и умелая, подумал он. Неоценимоесокровище, которое в наши дни не так-то легко найти.

– Боюсь, мы немного задержались, – сказала Рената.

– Хозяин в библиотеке. Он просил, чтобы вы и этот господинпришли к нему туда.

Горничная направилась вверх по широкой лестнице, и оба гостяпоследовали за ней. Да, подумал Стэффорд Най, очень удобный дом. Обои временкороля Якова, донельзя уродливая дубовая лестница, но с удобными низкимиступенями. Удачный подбор картин, не представляющих, однако, особойхудожественной ценности. Здесь живет богатый человек, заключил он, и вкус унего не плохой, а самый обыденный. Добротный толстый и мягкий ковер приятноголилового цвета.

На втором этаже горничная-гренадерша подошла к первой жедвери, открыла ее и отступила в сторону, пропуская своих спутников, однако невошла, чтобы о них доложить. Графиня вошла первой, сэр Стэффорд последовал заней и услышал, как позади тихо закрылась дверь.

В комнате находилось четверо. За большим столом, заваленнымдокументами, раскрытыми картами и другими бумагами, которые, видимо, только чтообсуждались, восседал крупный, грузный человек с очень желтым лицом. Это лицобыло сэру Стэффорду знакомо. Он однажды встречался с этим человеком, правда,случайно, но по какому-то серьезному поводу. Как же его зовут? Почему-то сейчассэр Стэффорд никак не мог вспомнить.

С некоторым трудом мужчина поднялся и принял протянутуюграфиней Ренатой руку.

– Вы приехали, – сказал он, – великолепно.

– Да, разрешите вас друг другу представить, хотя вынаверняка знакомы. Сэр Стэффорд Най, мистер Робинсон.

Ну конечно! В голове сэра Стэффорда что-то щелкнуло, подобновспышке фотоаппарата, и в памяти тут же всплыло другое имя: Пайкавей. Сказать,что он все знает о мистере Робинсоне, было бы неправдой: он знал о мистереРобинсоне только то, что тот позволял о себе знать. Насколько ему известно, егодействительно звали Робинсоном, хотя у него вполне могло быть любое другое имя,даже иностранное. Но никто никогда не высказывал вслух подобных предположений.И лицо он тоже вспомнил: высокий лоб, печальные темные глаза, большой рот ипоразительно белые зубы – вероятно, протезы, они напомнили сэру Стэффордусказку о Красной Шапочке: «Чтобы лучше съесть тебя, крошка!»

Он также знал, что собой представлял мистер Робинсон: этовыражалось одним словом. Мистер Робинсон олицетворял собой Деньги с большойбуквы, деньги во всех видах: международный капитал, мировой капитал, частныйкапитал, банковский капитал – деньги не в том смысле, в каком их понимаетрядовой обыватель. Вы никогда не приняли бы мистера Робинсона за человека оченьбогатого. Несомненно, он таки был очень богат, но важно не это: он былраспорядителем денег, главой великого клана банкиров. Его собственные вкусымогли быть даже скромными, хотя сэр Стэффорд Най в этом сомневался. Разумныйкомфорт, даже роскошь – вот стиль жизни мистера Робинсона, но не более того.Выходит, подоплекой всех этих таинственных дел является власть денег.