В какой-то момент у него мелькнула мысль о шпионаже: это былбы наиболее правдоподобный ответ. И все же он его не вполне устраивал.

Вечер близился к завершению. Наконец наступила его очередьпообщаться с хозяйкой; Милли-Джин знала свое дело великолепно.

– Я так давно стремлюсь с вами побеседовать! Мне оченьхочется послушать про Малайзию. Я совершенно ничего не понимаю, когда речьзаходит обо всех этих азиатских странах! Я их все время путаю. Скажите, что тамбыло? Что-нибудь интересное или сплошная скука?

– Я уверен, что вы без труда угадаете ответ.

– Я догадываюсь, что было очень скучно. Но вероятно, вам неполагается так говорить.

– Да нет, отчего же, только, видите ли, меня все это малоинтересует.

– Зачем же вы туда поехали?

– Я просто люблю путешествовать.

– Вы такой интересный человек! И, я уверена, согласитесь сомной, что дипломатическая жизнь – сплошная скука, правда? Мне, конечно, непристало так говорить, но это я только вам!

Ее глаза, синие-синие, словно лесные колокольчики,раскрылись чуть шире, внешние кончики черных бровей слегка опустились, авнутренние приподнялись. Теперь Милли-Джин напоминала симпатичную персидскуюкошечку. Он задумался: интересно, а какая она на самом деле? Говор выдавал вней южанку. Красиво уложенные волосы на маленькой голове, чеканный профиль –что же она за человек? Неглупа, подумал он. Может выпустить когти, еслипотребуется, может очаровать, когда захочет, может сделаться загадочной: вобщем, если ей что-то от кого-нибудь нужно, в находчивости ей не отказать.Хочет ли она чего-нибудь от него? Неизвестно, но вряд ли. Она спросила:

– Вы познакомились с мистером Стэггенхемом?

– О да. Я беседовал с ним за обедом. Раньше мы не былизнакомы.

– Говорят, он – очень важная персона. Знаете, он – президентПБФ.

– Приходится все это запоминать, – ответил сэр Стэффорд Най.– ПБФ и ДСВ, ЛИХ и все прочие сокращения.

– Это ужасно, – поморщилась Милли-Джин. – Простоотвратительно. Одни сокращения и никаких личностей, вообще никаких людей,буквы. Я иногда думаю: «Как ужасен мир!» Я хочу, чтобы он был другим,совсем-совсем другим…

Она и впрямь так считает? Ну-ну, подумал он. Интересно…

На Гросвенор-сквер царила тишина. Тротуары все еще хранилиследы недавнего побоища: осколки стекла, битые яйца, раздавленные помидоры иблестящие обломки металла, но в небе мирно сияли звезды. Машины одна за другойподъезжали к подъезду посольства и увозили гостей по домам. Полицейские хоть инаходились поблизости, но не обнаруживали своего присутствия. Все было подконтролем. Один из гостей – политик – пошел поговорить с полицейским.Вернувшись, он негромко сообщил:

– Арестованных немного, всего восемь человек. Завтра утром сними разберутся на Бау-стрит. Практически все та же компания и, конечно,Петронелла и Стивен с приятелями. Ну ладно. Может быть, им скоро это надоест.

– Вы ведь живете не очень далеко отсюда? – прозвучал усамого уха сэра Стэффорда женский голос, глубокое контральто. – Я могу васподвезти.

– Нет, нет, я прекрасно дойду пешком, это займет всего минутдесять.

– Меня это совершенно не затруднит, уверяю вас, – сказалаграфиня Зерковски и добавила: – Я остановилась в «Башне Сент-Джеймса».

«Башней Сент-Джеймса» называлась одна из новых гостиниц.

– Вы очень добры.

Ее ждал огромный, судя по всему, дорогой автомобиль. Шоферраспахнул дверцу, графиня Рената села в машину, сэр Стэффорд Най последовал заней. Адрес шоферу назвала она. Машина тронулась.

– Итак, вы знаете, где я живу? – спросил он.

– Почему бы и нет?

Интересно, подумал он, что означает этот ответ: «Почему бы инет?»

– Действительно, почему бы и нет? – сказал он. – Вы ведь такмного знаете, не так ли? – И добавил: – С вашей стороны было очень мило вернутьмне паспорт.

– Я подумала, что это может избавить вас от лишнихнеудобств. Может быть, проще было бы его сжечь, ведь вам, я полагаю, выдалиновый…

– Вы правильно полагаете.

– Свой разбойничий плащ вы найдете в нижнем ящике комода.Его положили туда сегодня вечером. Я подумала, что какой-нибудь другой вас врядли устроит, а найти такой же, может, и не удастся.

– Теперь он будет значить для меня больше, после техпереплетов, в которых он побывал, – сказал сэр Стэффорд и добавил: – Онсослужил свою службу.

С тихим урчанием машина катила по ночному городу.

– Да, он сослужил свою службу, коль скоро я здесь и жива… –сказала графиня Зерковски.

Сэр Стэффорд Най ничего не ответил. Прав он был или нет, ноон полагал, что она ждет от него настойчивых расспросов о том, что произошлопосле того, как она облачилась в его плащ, и какой судьбы ей удалось избежать.Она хотела, чтобы он проявил любопытство, но сэр Стэффорд Най не собирался егопроявлять и получал от этого удовольствие. Он услышал ее тихий смех и удивился,уловив в нем довольные нотки.

– Вам понравился сегодняшний вечер? – спросила она.

– По-моему, у Милли-Джин, как всегда, приятная вечеринка.

– Значит, вы хорошо ее знаете?

– Я знал ее по Нью-Йорку, когда она еще не была замужем.Карманная Венера.

Она взглянула на него с некоторым удивлением:

– Вы так ее называете?

– Вообще-то нет. Так отозвалась о ней одна моя пожилаяродственница.

– Да, такое выражение в наше время не часто услышишь. Мнекажется, такая характеристика очень ей подходит. Только вот…

– Только вот – что?

– Венера соблазнительна, не так ли? А вот честолюбива лиона?

– Вы думаете, Милли-Джин Кортман честолюбива?

– Да, конечно. И это главная ее черта.

– Вы полагаете, что быть женой посла в Сент-Джеймсенедостаточно для удовлетворения амбиций?

– Что вы, это только начало.

Он замолчал, глядя в окно автомобиля. Начав было какую-тофразу, он тут же оборвал себя и заметил брошенный на него быстрый взгляд, ноона тоже молчала. И только когда они проезжали по мосту через Темзу, онпроизнес:

– Итак, вы не подвозите меня домой и не возвращаетесь в«Башню Сент-Джеймса». Мы едем через Темзу. Помнится, однажды мы уже встречалисьна мосту. Куда вы меня везете?