— Чтоб духу вашего здесь не было! Поняли?

— Поняли? Поняли? — послышалось бормотание Завистей, пытающихся напоследок досадить новому хозяину дома, передразнивая его противными голосами.

— Это кто там такой умный? — подбоченился парень, вглядываясь в толпу.

— Кто там умный? Кто умный? — снова послышались кривляния.

Парень уже собрался прекратить это издевательство физическим воздействием, но на его плечо легла тяжелая рука. Старик, уже одетый в старенькую шубу, стоял рядом и, осматривая толпу бывших соседей, улыбался.

— Ты молодец, Новый. Ты все правильно сделал. А на кривляния не обращай внимания, это от бессилия. — Он повернулся к молодому человеку и серьезно посмотрел ему в глаза. — Этих я уведу, но на их место придут новые. Постарайся не пускать их в дом, хорошо?

— Я обещаю, Старый, — кивнул парень.

— Я тоже когда-то обещал, — грустно улыбнулся старик, — а ты сделай.

— Сделай, сделай… — опять раздалось из толпы.

Старый Год крепко обнял своего нового преемника и в последний раз посмотрел на дом.

— Прощай, мой дом. Надеюсь, что тебе будет лучше с Новым Годом.

— С Новым Годом! С Новым Годом… — заверещали существа, но, сообразив, что попали впросак, тут же замолчали.

Смех двух Годов, Старого и Нового, зазвенел над снежной долиной, заставляя бывших обитателей дома корчиться в приступах бессильной злобы.

Старый Год уходил, забирая их с собой.

Новый Год сидел у камина и смотрел на огонь, не подозревая, что новые страшные существа смотрят на его новый дом из темноты леса. Но он сможет им противостоять, если мы ему поможем. Ведь это теперь и наш дом.

Смерть остановилась у маленького домика на краю деревни и снова втянула ноздрями воздух.

— Да, это здесь, — шепнула она себе под нос и шагнула к крыльцу.

Запах свежеоторванных человеческих душ, знакомый только ей одной, каждый раз безошибочно приводил ее в нужное место в нужное время. Не ошиблась она и на этот раз. Толкнув скрипнувшую входную дверь, она сразу же увидела цель своего прибытия — невесомая ткань души, переливаясь золотистым цветом, колыхалась над телом пожилой женщины, лежавшей в кровати. Порыв ветра, проникший в дом вместе с незваной гостьей, подбросил кусок материи и, как будто играясь, закружил ее в диком танце. Смерть заметила, что та еще держится на одной тонкой ниточке — это значило, что женщина еще жива, но ей осталось совсем недолго. Гостья тут же захлопнула за собой дверь — еще не хватало бегать за этой душой по всем окрестностям.

— Я не отдам тебе ее.

Смерть вздрогнула от неожиданности и только сейчас заметила в противоположном углу комнаты бледного седого старика с усталым взглядом выцветших глаз.

— Уходи. Я ее не отдам, — твердо повторил он.

Темная гостья давно уже привыкла к таким сценам, поэтому, еще ниже надвинув на глаза капюшон, молча направилась к метавшейся над женщиной душе. Старик, несмотря на свой возраст, среагировал довольно быстро. Через мгновение он замер прямо перед Смертью, раскинув руки в стороны и перегородив ей путь.

— Я же сказал — ты ее не заберешь. Оставь нас в покое.

— Она уже почти мертва, — спокойно произнесла Смерть.

— Нет! — выкрикнул старик, но его голос смешался с каким-то посторонним звуком, заставив Смерть наклонить голову и прислушаться.

— Послушай, — продолжила она после небольшой паузы, — мне нужно забрать ткань ее души. Ее подлатают, освежат, и она вернется на землю в новом обличье. Я обещаю тебе, что с ней не случится ничего плохого.

— Ты врешь, — повторил старик, — ты хочешь убить ее, я знаю.

Смерть внимательно посмотрела в его глаза. Странно, но в них не было обычных для таких случаев обиды, горести и скорби. Только какая-то спокойная решительность и уверенность мерцали где-то в их глубине.

— Я не позволю тебе тронуть ее своими пальцами. Я не позволю тебе даже просто посмотреть в ее сторону, поняла?

— Это твоя жена? — решила зайти с другой стороны Смерть.

— Это моя жизнь.

— Но она уже практически мертва, — повторила гостья, но странный звук снова раздался в тишине, заставив ее замолчать.

Старик схватился за сердце и покачнулся на месте.

— Уходи, — тихим голосом повторил он.

— Пойми, я не могу уйти без ткани ее души, потому что…

Смерть не успела договорить. Неожиданный толчок в грудь был настолько внезапным, что сбил ее с ног, и незваная гостья, сделав один неуклюжий шаг назад, с грохотом опрокинулась на спину. Огоньки ее глаз во тьме капюшона сверкнули алым огнем. Медленно поднявшись на ноги, она нависла над сгорбленным стариком, который, казалось, вложил свои последние силы в этот отчаянный удар.

— Уходи! — Он поднял голову и посмотрел в ее пылающие яростью глаза. И снова она не увидела в них ни капли страха.

— Глупый человек, — прошипела она сквозь зубы, — ты не понимаешь и даже не пытаешься понять устройство этого мира.

— Этот мир идет к чертям, если в нем нет ее. — Он протянул руку, указав на свою жену.

— Но она почти мертва, как ты этого не поймешь?

И снова звук, похожий на треск, раздался в комнате. На этот раз Смерть поняла, откуда он исходит, — ткань души старика, висевшая на нескольких нитях, после ее слов разорвалась надвое и безжизненно повисла на его теле двумя лоскутами. Каждый раз, когда она говорила, что его жены скоро не станет, душа старика разрывалась, а сейчас просто треснула пополам. Так вот почему в его глазах не было никаких эмоций, вот почему он решился на то, чего никто и никогда не мог себе позволить, — поднять руку на саму Смерть. Рваная душа не знает ни страха, ни скорби.

Яркие огоньки глаз Смерти тут же погасли и поменяли свой цвет. Вместо пылающего алого пламени на его месте появились две голубые точки.

— Бедный человек, — прошептала она, — ты разорвал свою душу, старик.

— Да и черт с ней, — равнодушно произнес тот, — зачем она мне теперь?

Смерть наклонилась над стариком и внимательно посмотрела на невесомую материю.

— Еще пригодится, — произнесла она и протянула руку к ткани. С места зигзагообразного разрыва длинными лохмотьями свисали оборванные нити его рваной души. Схватив самую длинную из них двумя пальцами, она потянула ее на себя. Старик поморщился и снова схватился за грудь.

— Больно, — прошептал он.

— Терпи, смелый человек…

Смерть тихо закрыла за собой входную дверь и вышла на улицу. Подняв голову вверх, она посмотрела голубыми огоньками глаз на низкое серое небо и, вдохнув свежего воздуха, медленно зашагала прочь. А в доме за ее спиной мирно спали два живых человека. Рука женщины лежала на груди старика, сжимая края его разорванной души, которой он пожертвовал для одной единственной нити, которая теперь крепким швом прижимала золотистую ткань души к ее телу.