– Я говорю не о пристрастиях в еде.

Я внимательно посмотрела на мать, и та прекрасно поняла, на что я намекаю.

– Ох, детка, ты слишком жестока ко мне. – Она скорчила обиженную рожицу. – Если бы Стэнли проявлял больше внимания ко мне, я бы не стала смотреть на других мужчин.

От удивления мои брови поползли вверх.

– Выходит, это отец виноват в том, что ты стала ему изменять?

– Я его не виню, просто хочу, чтобы ты поняла меня. Ты ведь тоже женщина, неужели так трудно войти в мое положение?

Арлин отправила в рот кусочек колбаски, и ее лицо преисполнилось блаженством. Ни капли раскаяния или вины. Я обреченно вздохнула.

– Любить человека – значит быть верной ему. Разве это не очевидно? – спросила, не скрывая разочарования в голосе.

– У тебя недостаточно опыта, чтобы судить о таких серьезных вещах, – парировала Арлин. – Я любила Стэнли, но с возрастом он стал равнодушным к такой стороне брака, как секс.

– Ой, перестань! – воскликнула я. – Я не собираюсь обсуждать здесь с тобой твои сексуальные пристрастия! Ты изменяла отцу, и именно это свело его в могилу!

В глазах Арлин блеснули слезы.

– Ему было пятьдесят шесть, и проблемы с сердцем у него были и раньше! – выпалила она. – Ты жестока со мной, детка!

– Нет, это ты была жестока с отцом!

Я круто развернулась и почти бегом припустила в спальню. Продолжать разговор было опасно: я могла не сдержаться и влепить матери пощечину, а это было бы уже чересчур.

Чтобы хоть как-то охладить пыл и привести мысли в порядок, я решила пройтись по заснеженному парку рядом с домом. Быстро оделась, схватила с полки в прихожей ключи и, не обращая внимания на причитания матери, вышла за дверь.

Прогулка и правда успокоила возмущенные нервы. Обдумав ситуацию с приездом незваной родственницы, я решила, что не стану поддаваться на провокации. Буду молчать, что бы там Арлин мне ни говорила. Всего-то пару дней потерпеть: терпела же я ее как-то всю жизнь.

С этими мыслями я вернулась в квартиру, но тут меня ждал очередной сюрприз.

В гостиной сидел Шон. Откинувшись на спинку дивана, он потягивал из стакана сок, в то время как моя мать, одетая в кружевные чулки, бесстыже выглядывающие из-под короткого халатика вертелась возле него и соблазнительно хлопала накладными ресницами.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я зло, застыв при виде этой картины.

Парочка обернулась. Я отметила, как помрачнело лицо Арлин: судя по всему, она не рассчитывала на мое скорое возвращение

– Рэйчел! – воскликнула она, обретая прежнюю невозмутимость. – Как ты могла скрыть от меня, что у Джо такие приятные соседи?

– Настолько приятные, что ты решила не надевать на себя лишнего?

Наверное, я перегнула палку, бросив матери столь откровенную гадость, но разве с ней по-другому возможно? Арлин решила пропустить мою колкость мимо ушей.

– Я никак не могла разобраться, как включается кофемашина, и молодой человек любезно предложил свою помощь.

Я закатила глаза.

– Твоя мама сказала… – начал Шон, но Арлин его перебила.

– Прошу тебя, зови меня просто Арлин, – проворковала она, накрывая его руку ладонью. – Рэйчел, детка, присоединяйся к нам.

– К вам? Как мило, пожалуй, я откажусь.

Я бросила на Шона испепеляющий взгляд и быстрым шагом направилась в спальню.

Какое вопиющее безобразие! Моя мать окончательно потеряла стыд, а парень, в которого я готова была влюбиться, оказался обычным бабником. Не вернись я сейчас, неизвестно, чем бы закончились их милые посиделки.

Чувствуя, что если немедленно не выговорюсь, то просто лопну от злости, я вытащила из кармана телефон и плюхнулась на кровать. Нужно срочно звонить Лоис. Но не успела я разблокировать экран, как в дверь постучали.

– Оставьте меня в покое! – крикнула я, безуспешно скользя по дисплею замерзшим пальцем.

Видимо мой голос прозвучал неубедительно, потому что дверь распахнулась, и на пороге возник Шон.

– Привет, – сказал он, как ни в чем не бывало, и на мгновение я потеряла дар речи.

Все-таки он был невыносимо хорош собой. Широкий разворот плеч, узкие бедра и эти гипнотические ямочки в уголках губ. Я судорожно вздохнула.

– Что тебе нужно? – с трудом выдавила, уставившись в блестящие глаза парня.

– Мне нужна ты, – ответил он с лукавой улыбкой.

– А мне показалось, тебе достаточно общества моей матери.

Не прекращая борьбу с собственным телефоном, я раздраженно пожала плечами.

– Общество Арлин слишком навязчиво и предсказуемо.

Мои губы скривились в язвительной усмешке.

– А ты у нас, значит, любишь сюрпризы.

– Только в твоем исполнении. – Шон явно наслаждался моим раздражением. – То, как ты меня встретила… Это было весьма неожиданно и очень приятно.

Я поджала губы и пристально посмотрела на парня, пытаясь понять, есть ли в его словах сарказм. Шон все так же стоял в дверном проеме, скрестив ноги и сложив на груди руки, а на его губах блуждала мечтательная улыбка. Его красивые карие глаза обрели цвет старого виски. Я всмотрелась в их глубину: определенно, что-то в них изменилось.

– Зачем ты пришел? – спросила сухим голосом, откладывая в сторону телефон, с которым так и не смогла справиться.

– Позвать тебя в гостиную.

– Ты не понял. – Я недовольно поморщилась. – Зачем ты пришел сюда, в квартиру?

Шон сдержанно усмехнулся и покачал головой.

– Ты, что, ревнуешь меня к собственной матери?

– Вот еще! – Я фыркнула, чувствуя, как щеки покрываются румянцем. – Просто я знаю, на что способна Арлин.

– Ты ревнуешь, признайся.

Я покраснела еще сильнее, глядя, как расплываются в лукавой усмешке губы парня.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Я изо всех сил старалась сохранять невозмутимый вид, хотя делать это с пылающим лицом было непросто. Шон вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

– Хотел пригласить тебя на ужин, поэтому и пришел, – сказал он, придвинув пуфик и усевшись напротив меня. – Я не знал, что ты не одна.

– Если ты вдруг не заметил, меня здесь вообще не было, – буркнула я в ответ, отодвинувшись вглубь кровати.

Несмотря на злость, которую я все еще была готова обрушить на парня, меня охватила сладкая дрожь. Как бы ни хотелось мне все отрицать, но я вынуждена была признать: в присутствии Шона мои чувства совершенно выходили из-под контроля. Парень облокотился о колени и подался вперед.