События ускорились в конце сентября 1911 г., когда за своей долей добычи в «больного человека» вцепилась Италия. Началась итало-турецкая война. Тем временем София и Белград, используя выгодную ситуацию, ускорили переговоры о совместных действиях против Турции. С марта по сентябрь 1912 г. был сформирован Балканский союз с участием Болгарии, Сербии, Греции и Черногории. В августе 1912 г. начались антитурецкие восстания в Албании и Македонии, а в октябре военные действия против турок открыли уже и сами балканские союзники.

Но такая активность Балканского союза теперь не вписывалась в планы Петербурга. В российской столице тоже решили воспользоваться начавшейся итало-турецкой войной. Царское правительство стремилось изменить в свою пользу режим проливов, договорившись об этом с затравленной Турцией. Поэтому в Петербурге предпочитали строить Балканский союз с участием Порты и использовать его как для противодействия Австро-Венгрии, так и для выдавливания из турецкого правительства уступок по проливам. Однако с этой затеей у петербургской дипломатии ничего не вышло. В то же время ее призывы к умеренности в отношении требований к туркам немало удивили и болгар, и сербов. После начала войны, опасаясь за безопасность проливов, российское правительство выступило с призывом скорейшего ее прекращения. Что же касалось победы стран Балканского союза, то большинство официального Петербурга в нее просто не верило[1496].

Однако успех армий союзников оказался стремительным. Сербы разгромили турок под Кумановом, а болгары после занятия Кирк-Килиса двинулись на Константинополь. Амбиции победителей росли по мере их успехов. Среди болгарских политических и религиозных деятелей все сильнее звучала идея целокупной Болгарии — империи, которая бы охватила всю восточную часть Балкан со столицей в Константинополе. Российская дипломатия взывала к умеренности и попыталась организовать давление на болгар со стороны великих держав, обратившись, прежде всего, к своим новым союзникам по Антанте. «Но французский премьер не только уклонился от решительных шагов, сославшись на упорное сопротивление Австрии и Германии, но заявил, что не видит возможности остановить болгарскую армию, если она прорвется через Чаталджийскую линию. И Франция, и Англия отказывались от слишком сильного давления на Болгарию, ссылаясь на то, что это оттолкнуло бы ее от держав Тройственного согласия и облегчило бы сепаратное соглашение между Австрией и Болгарией»[1497].

Позицию британской стороны характеризовало высказывание посла в Париже Ф. Берти из его письма госсекретарю по иностранным делам Э. Грею 25 октября (7 ноября) 1912 г.:

Когда стало известно, что в ночь с 25 на 26 октября (с 7 на 8 ноября) болгары в очередной раз разбили турок у Чорлу, император Николай II согласился с предложением морского министра И. К. Григоровича подготовить силы Черноморского флота и десантный отряд для направления к Босфору. Послу в Константинополе М. Н. Гирсу было поручено в случае неизбежности занятия болгарами турецкой столицы вызвать силы флота телеграммой. При этом Николай II заметил: «С самого начала следовало применить испрашиваемую меру, на которую согласен»[1499].

Однако вызывать флот не потребовалось. Штурм Чаталджийской линии, предпринятый болгарской армией 5 (17) ноября, окончился неудачей. Начались переговоры, которые, однако, не увенчались успехом, и в феврале 1913 г. военные действия возобновились. 13 (26) марта пал Адрианополь, и над турецкой столицей вновь нависла угроза оккупации.

Российский министр иностранных дел С. Д. Сазонов подтвердил Гирсу, что его полномочия по вызову флота сохраняют свою силу, и снова поднял вопрос о посылке десанта. Однако на сей раз это решение не поддержал император. По донесениям чинов морского ведомства выходило, что для отправки десанта в Одессе мог быть использован всего лишь один транспорт «Кронштадт», способный взять на борт 750 человек. Спустя две недели наскребли еще несколько судов, но осуществить разовую переброску даже 5-тысячного отряда все равно не получалось[1500].

Однако угроза захвата болгарами Константинополя миновала. Второй раз на штурм Чаталджийских укреплений болгарское командование не решилось. Силы сторон истощились, вновь начались переговоры, закончившиеся 18 (30) мая в Лондоне подписанием мирного договора между странами Балканского союза и Оттоманской империей. Теперь за Портой в Европе оставался лишь Стамбул с прилегающей территорией.

По условиям договора страны — участницы Балканского союза должны были самостоятельно разделить оккупированные территории. Но этого они сделать не смогли, камнем преткновения явились Македония и Фракия. В конце мая российский император Николай II просил болгарского царя «остаться верным принятым на себя обязательствам и положиться на Россию для решения настоящего спора»[1501]. Телеграмма с аналогичной просьбой была отправлена и сербскому королю Петру. Однако вопреки достигнутым соглашениям, Болгария и Сербия не обратились к третейскому суду России, а стали готовиться к схватке, которую поощряли из Вены и замалчивали в Берлине. В этих столицах не были заинтересованы в сохранении Балканского союза, тем более в его пророссийской ориентации. В итоге накопленные за время войны взаимные обиды, помноженные на неурегулированность территориальных претензий, взорвали Балканский союз изнутри.

В конце июня 1913 г. первой выступила Болгария, начав наступление против сербских войск. Через несколько дней первые успехи сменились поражениями, а против Болгарии ополчились Греция, Румыния и Турция. Болгария была обречена и в итоге потеряла почти все территории, завоеванные в Первой балканской войне. Турция вернула себе Адрианополь (Эдирне). Говорили, будто бы после подписания мирного договора болгарский царь Фердинанд произнес: «Моя месть будет ужасной». Да, после поражения Болгарии Сербия значительно усилила свои позиции на Балканах, но и настроила против себя Австро-Венгрию. И «ужасная месть» за безмерность амбиций и неугомонность предубеждений пришла. Но не от болгарского царя… В августе 1914 г. она обрушилась на всю Европу.