Политическую нестабильность подпитывали и острейшие разногласия в вопросе железнодорожного строительства. Князь Александр настаивал на первоочередности строительства участка железной дороги Белово — София — Пирот, который должен был стать частью линии Вена — Константинополь. Однако пророссийски настроенные круги, несмотря на значительно большую стоимость, ратовали за другой маршрут строительства[1473]: Свиштов — Тырново — София, соединявший Болгарию с Россией через железнодорожную линию Румынии[1474].

После убийства Александра II, почуяв смену политических эпох, Баттенберг решил наконец-то осуществить задуманное. 27 апреля (9 мая) 1881 г. он издал манифест об отставке правительства либералов П. Каравелова и необходимости временно приостановить действие конституции для предотвращения анархии в стране. Русскому генералу К. Г. Эрнроту было поручено сформировать новое правительство.

«Спокойная до переворота Болгария, — вспоминал Л. Н. Соболев, — стала неспокойной после переворота»[1475]. К началу 1882 г. политический раскол в стране дошел до критической точки. В первых числах мая князь Александр отправился в Петербург за поддержкой и получил ее.

В конце июня было сформировано новое правительство. В него вошли недавно прибывшие из Петербурга русские генералы. Министром-президентом (главой правительства) и министром внутренних дел стал Л. Н. Соболев, военное ведомство возглавил А. В. Каульбарс. В тот период, по словам Соболева, «главная суть дела заключалась в разрешении железнодорожного вопроса»[1476]. Несмотря на то что представителям России удалось уговорить князя Александра (видимо, за обещание очень больших денег) предоставить железнодорожные подряды российскому подрядчику барону Гинзбургу, болгарское большинство кабинета этому решительно противилось и желало видеть в этой роли крупного местного подрядчика и софийского городского голову Хаджиенова, являвшегося основным спонсором консервативной партии. Соболев сумел сломить сопротивление кабинета, вытеснив Вулковича с поста министра общественных работ, и сам возглавил это ключевое в деле железнодорожного строительства министерство[1477]. По плану Соболева, железные дороги в Болгарии должны были строить не только русские предприниматели, но также инженеры и рабочие из России. Оттуда же предполагалось доставить и подвижной состав. А болгары хорошо помнили, во что выливались снабженческие услуги русского правительства. Так, болгарская армия получила списанные с вооружения в России винтовки Крынка по заводской цене, в то время когда их можно было спокойно купить гораздо дешевле в других местах[1478].

Однако план железнодорожного строительства подлежал утверждению Народным собранием. Новые выборы в него прошли под лозунгом «Болгария для болгар», и даже дискриминационный «соболевский» избирательный закон не помешал тому, чтобы выбранные на его основе депутаты твердо потребовали назначения болгарина на пост министра общественных работ. По сути, это был вотум недоверия правительству. Л. Н. Соболев, А. В. Каульбарс и М. И. Хилков подали прошения об отставке, немедленно удовлетворенные Баттенбергом. Они, как и многие русские офицеры, вскоре покинули Болгарию. В сентябре 1883 г. по поручению князя Д. Цанков сформировал новый кабинет из умеренных либералов и консерваторов. В том же 1883 г. Вене удалось добиться от болгарского правительства соглашения на постройку выгодного ей участка железной дороги по территории Болгарии в направлении Константинополя. Концессия же на постройку дороги была передана болгарской компании.

В июле 1884 г., уже при правительстве Каравелова, была восстановлена Тырновская конституция.

Особенности характера, иная культурная традиция князя Александра, его стремление, по выражению П. Д. Паренсова[1479], «повернуть все a la Berlin», наложенные на болгарские реалии, заставляли его постоянно маневрировать между различными интересами. Князь все более тяготился этим, в особенности — зависимостью от России и опекой со стороны ее представителей[1480]. В Петербурге же отношение к князю Александру стало меняться в связи с его позицией в железнодорожном строительстве. «…С этого именно момента, — отмечал М. Н. Покровский, — он начинает становиться тем “немцем”, какого постоянно рисовала потом казенно-славянофильская публицистика»[1481].

5 (17) сентября 1885 г. в Восточной Румелии началось тщательно подготовленное восстание, в результате которого территория провинции перешла под контроль повстанцев практически без сопротивления турецких войск. А уже на следующий день, 6 (18) сентября, в столицу провинции Филиппополь прибыл Александр Баттенберг и торжественно провозгласил манифест о присоединении Восточной Румелии к Болгарии.

Все великие державы в разной степени осудили события в Восточной Румелии и потребовали соблюдения решений Берлинского конгресса. Однако заявления в подобном духе развешивались лишь на фасаде официальной дипломатии. Бисмарк откровенно заявил французскому послу в Берлине А. Курселю, что Австро-Венгрия и Англия «полагают, что Болгария, объединившись с Румелией, будет сильнее в своем сопротивлении господству России, и считают более желательным поддерживать единую Болгарию»[1482]. Сам же германский канцлер, будучи заинтересованным в союзнических отношениях с Австро-Венгрией и Россией, стремился не допустить военного столкновения между ними и одновременно всячески раздувал тлеющий англо-русский конфликт. Исходя из этого, он не возражал против решительных действий России в Болгарии, характеризуя Баттенберга как «карьериста, расшатывающего мир», сдерживал антироссийскую прыть австро-венгерского министра иностранных дел Г. Кальноки, а в частных беседах даже заявлял, что его вовсе не интересуют «овцекрады с нижнего Дуная»[1483]).