Тэлери, если они придут.

— А ты не учи меня жить, малыш, — обиделась Эленнис, — лучше обними. Может, завтра в бой, а я не познала любви в полной мере.

Сильные жилистые руки эльфийки обхватили мужа за торс, потянули и опрокинули. Эленнис уселась на Турукано сверху и впилась губами в его губы. Ее поцелуи были мягкие и властные одновременно, в них сочеталась нежность и сила.

«Таких женщин не бывает», — подумал Турукано, утопая в золоте волос и чарующей красоте супруги. Агрессия и ласка, сплетаясь в ней воедино, сводили с ума, лишали воли. Такой женщине можно простить всё.

***

Аклариквет знал, зачем король просил его сидеть на совете и негромко играть что-нибудь нейтральное: владыка Нолдор Амана хотел одновременно отвлекать внимание особо горячих военачальников на музыку, чтобы было сложнее сосредоточиться и спорить, разрядить обстановку, а ещё… Да, это самое неприятное: дать понять старшему сыну, который, услышав про вероятную возможность пострелять по живым мишеням, согласился явиться к отцу, кто здесь устанавливает порядки. И кто решает, кого звать. Одна проблема: в случае проявления агрессии со стороны Финдекано крайним окажется не король…

Опустив глаза к маленькой лире из серебра и синего бархата, менестрель играл мелодию песни о Нерданель. Но, разумеется, все были уверены, что это воспевание королевы Индис.

— Про Феанаро спой, пока не все собрались, — то ли насмехался, то ли нет Глорфиндел. — Песня чудо как хороша.

— Если будет на то воля короля, — отозвался Аклариквет, не поднимая глаз и надеясь, что такой воли не будет.

Нолофинвэ о чем-то вполголоса разговаривал с вернувшимися из леса разведчиками, лишь изредка бросая взгляды на дверь. Он ждал, когда придет Финдекано.

***

Гостевой дворец, построенный рядом с основным зданием порта, почти не пострадавший во время битвы, после небольшого ремонта стал ещё красивее, чем был. И пусть, как с презрением говорили Тэлери, здание потеряло воздушность и невесомость, теперь оно не напоминало бумажный замок, смастеренный ребёнком. Металлический декор, заменивший живые вьюны, придал фасаду таинственности и сказочности, а синие звёздные флаги, взвившиеся на шпилях, возвеличили дворец, сделав его поистине королевским.

Подходя к резиденции отца, Финдекано обернулся на бывший дворец принца Вольвиона и с удивлением обнаружил, что над ним снова алые флаги со звездой рода Феанаро. Старший сын Нолофинвэ прищурился. Он, кажется, начал понимать, зачем это было сделано, и рука потянулась к висящему на поясе мечу. Но… Не бросаться же с оружием на родных…

Посмотрев на идущих рядом воинов, Финдекано постарался не останавливать взгляд на оторванном стрелой ухе одного из своих верных. Его эльфы, облаченные в доспехи, но без щитов и шлемов, только с мечами, были спокойны и задумчивы, в любой момент готовые исполнять приказы своего принца.

Посмотрев ещё раз на гостевой дворец, ставший резиденцией отца, Финдекано заметил на крыше эльфа, укрепляющего на главном шпиле алый звездный флаг вместо синего. Остальные трогать не стали, но… Этого более чем достаточно. Принц Нолдор понял, что хочет вернуться в своё заточение, напиться и не видеть всего этого, но решил, что надо взять себя в руки.

И посмотреть в глаза отца.

***

Король Ольвэ знал, что должен подойти и взглянуть на тело, но не мог. Он видел рыдающую у повозки свою королеву-супругу и вдову сына, слышал нелепые слова утешения, произносимые его советниками, чувствовал бегущие по щекам слёзы и просто стоял на месте, не двигаясь. Увидев смерть двух из троих своих детей, Ольвэ хотел верить, что хотя бы младший сын сможет выжить и найти своё счастье в Средиземье…

Но снова и снова вспоминал тяжкий сон, разорвавший в клочья забвение мучительного забытья.

Король Ольвэ видел себя на берегу, на белом причале. Он стоял у самого его начала и почему-то не мог двигаться. У дальнего конца пристани был Вольвион. Очень худой и печальный, он стоял, склонив голову, руки скованы цепями, браслеты натерли запястья до крови. А потом Вольвион обернулся, посмотрел на отца и, закрыв глаза, с горечью морща лоб, исчез в нахлынувшей на причал волне.

Ольвэ никому не говорил об этом сне, ведь… Он может быть просто сном. Не более.

— Отомсти им! Отец, отомсти! — закричала безутешная вдова, отшатнувшись от изуродованного падением с высоты тела. — Отомсти!

— Она права, — послышались голоса советников. — Мы не можем простить убийство Айриольвэ. Или… Народ захочет нового короля.

Ольвэ в ужасе обернулся на говоривших. Нового короля? Но…

Но как мстить целому войску… Обученному войску Нолдор?!

— Отомсти, отец!

— Иначе… Новый король.

— Мы это не можем так оставить.

— Отомсти!

Ольвэ резко развернулся и почти побежал во дворец по длинной ажурной лестнице.

Цена спасения

Когда Финдекано вошёл, каждый присутствовавший счёл своим долгом особо поприветствовать сына короля, при этом либо ехидно улыбаясь, либо косясь на Аклариквета. Менестрель прилагал огромные усилия, чтобы не сбиться, не начать играть громче или быстрее, поэтому только почтительно кивнул сыну своего короля и тут же опустил глаза, невозмутимо перебирая струны.

Прищурившись, с нарастающей злобой во взгляде, Финдекано, не понимая, почему на его появление так странно реагируют, сел как можно дальше от отца, но смотрел только на него. Пристально. Выжидающе.

Нолофинвэ сдержанно улыбнулся сыну и тут же снова переключил внимание на Глорфиндела, разворачивающего карту цепи подземных туннелей.

— Где Турукано? — почему-то спросил Финьо, хотя на самом деле ему это было абсолютно не интересно.

— Придёт, как освободится, — серьёзно произнес Нолофинвэ.

— Я могу продолжать? — смотря на Финдекано с едва заметной насмешкой, спросил Глорфиндел. — Туннели, сходящиеся к бывшему оружейному складу, обособлены, там нет тайных ходов. После пожара все они заблокированы. Зато почти под всем портом есть водоотводы на случай прилива. Ходы не слишком широкие, но по одному пролезть там возможно. Выводится вода в низину в лесу. Полагаю, надо всё это затопить заранее.

Нолофинвэ очень старался слушать своего воина, но мысли с завидным упорством сосредотачивались на Финдекано, который сидел вроде бы спокойно. Пока спокойно. Но отца не обманешь: он видел, что сын сейчас сорвётся, это лишь вопрос времени. И хватило только ещё одного косого взгляда Глорфиндела, чтобы…

Финдекано вскочил с места, обнажая меч.