В последние дни своего долгого путешествия, после того, какБилл, просто Билл, больше не Запинающийся Билл, высадил их у «Федерал» награнице Белых Земель, Сюзанне Дин то и дело хотелось плакать. Она чувствовала,что слезы где-то рядом, извинялась перед остальными, говорила, что ей нужно вкустики, справить нужду. Там садилась на сваленное дерево, а то и просто нахолодную землю, закрывала руками лицо, и не мешала потоку слез. Если Роланд изнал, что происходит, а он не мог не замечать покрасневших глаз, когда онавозвращалась на дорогу, то никак не комментировал ее поведение. Она полагала,что он знал.

Ее время в Срединном и Крайнем мирах практически истекло.

2

На своем оранжевом грейдере Билл привез их к одинокомукуонсетскому ангару с выцветшей надписью на фронтоне:

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ АВАНПОСТ 19

СЛУЖБА ОХРАНЫ БАШНИ

ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПРОДВИЖЕНИЕ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО

Сюзанна предположила, что Федеральный аванпост 19 фактическирасполагался на территории Белых Земель Эмпатики, но воздух по мере того, какТауэр-роуд шла под уклон, все более прогревался и снег на земле лежал ужетоненьким покрывалом. Вдали группами росли деревья, но Сюзанна полагала, чточуть дальше деревья пропадут, и они увидят перед собой что-то похожее на прерииамериканского Среднего Запада. Вокруг росли кусты, которые в теплый сезон моглидавать ягоды, но сейчас оголенные ветви мотались под ветром. По обеим сторонаТауэр-роуд, когда-то с твердым покрытием, от которого остались редкие бетонныеплиты, росла трава, верхняя часть торчала над снегом. Травинки шептались подветром, и Сюзанна знала их песню: «Каммала-кам-кец, путешествию конец».

— Я не могу ехать дальше, — Билл заглушил двигатель, оборвална полуслове Литтл Ричарда. — Говорю вам, извините, как принято на ДугеПограничных Земель.

Путешествие заняло один полный день и половину следующего.Все это время Билл развлекал их «золотым фондом ретро». Некоторые песни неказались Сюзанне старыми, скажем «Домик из сахара» или «Тепловая волна». Ихкрутили по радио, когда она вернулась из короткой поездки в штат Миссисипи.Другие она никогда не слышала. Записаны песни были не на виниловых пластинках ине на пленке, а на прекрасных серебристых дисках, которые Билл называл «сиди».Он вставлял их в щель на приборном щитке, и музыка звучала как минимум извосьми динамиков.

Ей нравилось все, но особое впечатление произвели на неепесни, которые она никогда не слышала раньше. Одна, звенящая счастьем,называлась «Она тебя любит». Вторая, грустная и задумчивая, «Эй, Джуд». Роланд,кстати, вторую знал. Пел на пару с солистом, пусть слова и отличались от тех,что слышались из динамиков кабины грейдера. На вопрос Сюзанны Билл ответил, чтоэту песню исполняет группа «Битлс».

— Забавное название для рок-н-ролльной группы, —прокомментировала Сюзанна.

Патрик, он с Ышем расположился на крошечном заднем сидении,похлопал ее по плечу. Она повернулась, и юноша протянул ей блокнот. Подрисунком, над которым работал, Роланд в профиль, написал: BEATTLES — неbeetles.

— Это забавное слово для названия рок-н-ролльной группы, какего ни напиши, — и тут Сюзанну осенило. — Патрик, ты владеешь прикосновениями?— когда он нахмурился и поднял руки, как бы говоря: «Я не понимаю?» — Сюзаннаперефразировала вопрос. — Ты можешь читать мои мысли?

Он пожал плечами и улыбнулся. Это означало: «Я не знаю», —но она полагала, что Патрик знал. Знал очень хорошо.

3

Они подъехали к «Федерал» около полудня, а потом Биллнакормил их обедом. Патрик в миг смел все с тарелки, а потом сидел чуть встороне, с Ышем, свернувшимся клубком у его ног, и рисовал остальных.Расположились они в зале, который раньше служил общей комнатой. Стены покрывалителевизионные экраны, по прикидкам Сюзанны их было не меньше трехсот.Конструкторы, похоже, позаботились о надежности, потому что часть экранов ещеработала. Некоторые показывали пологие холмы, окружавшие куонсетский ангар,другие только помехи, по одному бежали волнистые линии, от которых, если онасмотрела на них слишком долго, начинал бултыхаться желудок. Билл объяснил, чтоэкраны, которые показывали помехи, подсоединены к камерам, установленным наспутниках Земли, но и камеры, и сами спутники давно уже отключились. С экраном,по которому бежали волнистые линии, случилась более интересная история. Биллрассказал им, что еще несколько месяцев тому назад этот экран показывал ТемнуюБашню. А потом, внезапно, «картинка» исчезла, и по экрану побежали волнистыелинии.

— Думаю, Алому Королю не нравилось, что его снимают, —пояснил Билл. — С учетом того, что он знал о вашем приходе. Как насчет ещеодного сэндвича? Уверяю вас, их еще много. Нет? Тогда тарелку супа? Чтоскажешь, Патрик? Ты еще очень худой, знаешь ли… слишком, слишком худой.

Патрик развернул блокнот и показал им рисунок: Биллсклонялся перед Сюзанной с подносом аккуратно нарезанных сэндвичей в однойметаллической руке и кувшином ледяного чая в другой. Как и все картины Патрика,эта по мастерству значительно превосходила карикатуры, и однако нарисовал он еена удивление быстро. Сюзанна зааплодировала. Роланд улыбнулся и кивнул. ГубыПатрика тоже растянулись в улыбке, но зубов он не разжал, чтобы другие несмогли заглянуть в чернеющую за ними пустоту. Потом перевернул страницу ипринялся за новый рисунок.

— В гараже в задней части ангара много транспортных средств,— сообщил Билл. — И хотя большинство давно сломалось, некоторые еще на ходу. Ямогу предложить вам грузовик с приводом на все четыре колеса, и, пусть я неуверен, что работает он, как часы, вы можете рассчитывать, что до Темной Башнион вас довезет. До нее, кстати, не больше ста двадцати колес.

Сюзанна вновь почувствовала, как бултыхнулся желудок. Стодвадцать колес — сто миль, может, четь меньше. Они совсем близко. Пугающеблизко.

— Наверное, у вас нет желания приближаться к Башне посленаступления темноты, — продолжил Билл. — По крайней мере, я думаю, что нет,учитывая тамошнего нового жильца. Но еще одна ночь в дороге — сущий пустяк длятаких бывалых путешественников, как вы, не так ли? Конечно, пустяк. И даже сночью в дороге (если обойдется без поломок, которые, знают боги, всегдавозможны), вы увидите Башню завтра утром.

Роланд долго обдумывал слова робота. Сюзанна, пока он думал,напомнила себе, что нужно дышать, потому что какая-то ее часть этого не хотела.

«Я не готова», — думала эта часть. А другая, более глубиннаячасть, которая помнила каждый нюанс повторяющегося (и развивающегося сна)думала совсем другое: «Мне не положено дойти до Башни. Не положено пройти весьпуть».

Наконец, Роланд заговорил.

— Я благодарю тебя, Билл, мы все говорим, спасибо тебе, яуверен, но, думаю, мы отклоним твое доброе предложение. Если ты спросишь меняпочему, ответить я не смогу. Да только какая-то моя часть думает, что завтра —слишком рано. Это часть думает, что остаток пути нам нужно пройти на ногах, какмы и прошли практически весь путь, — он глубоко вдохнул, потом выдохнул. — Яеще не готов очутиться там. Не совсем готов.