— Что тут написано? — спросил Роланд, зачарованныйбыстротой, с которой бегал по бумаге карандаш.

— «АМ! ХОРОШО!» — ответила Сюзанна, тихо, едва сдерживаятошноту.

Что бы он ни рисовал, она могла наблюдать за ним часами;собственно, и наблюдала. Скорость, с которой на чистом листе появлялисьрисунки, потрясала, и никто из них не подумал о том, чтобы дать Патрикуампутированные ластики: в них не было необходимости. Пока юноша не сделал ниединого лишнего штриха, а если и делал, то включал в общую канву. И рисунки эти(чего искать новые слова, если старые — правильные) были гениальными. Никакимине набросками, нет-нет, законченными произведениями искусства. Сюзанна знала,что Патрик (этот или другой Патрик, из другого мира вдоль Тропы Луча) современем перейдет на масляные краски, и он этого знания ее бросало то в жар, тов холод. Кого они здесь встретили? Лишенного языка Рембрандта? Ей пришло вголову, что это второй идиот-гений, с которым столкнула их ка. Третий, еслисчитать не только Шими, но и Ыша.

Только однажды Сюзанна подумала о том, что ластики его неинтересуют, и отнесла это на самонадеянность гения. Ей и в голову не пришло(Роланду тоже), что этот юный Патрик Дэнвилл, возможно, понятия не имеет осуществовании ластиков.

9

Когда третья ночь подходила к концу, Сюзанна проснулась насеновале, посмотрела на Патрика, крепко спящего рядом с ней, и спустилась полестнице. Роланд стоял у ворот сарая, курил сигарету, всматривался вдаль. Буранпрекратился. По небу плыла луна, превращая свежевыпавший снег на Тауэр-роуд всверкающее полотно. Воздух был очень холодным и ей казалось, что влага вдыхании превращается к льдинки прямо в носу. Из далекого далека доносился шумдвигателя. Сюзанна прислушалась, и у нее создалось ощущение, что шум приближается.Спросила Роланда, что или кто шумит, и чем это им может грозить.

— Думаю, скорее всего, это робот, которого он называлЗаикающимся Биллом. Чистит дорогу после снегопада, — ответил Роланд. —Возможно, у него на голове такая же антенна, как и у Волков. Помнишь?

Она помнила очень хорошо, так и сказала.

— Возможно, он хранит верность Дандело, — продолжил Роланд.— Не думаю, что так оно и будет, но меня это не удивит. Я сталкивался и не стакими странностями. Держи наготове одну из тарелок, если он вдруг взбрыкнет. Ая буду держать наготове револьвер.

— Но ты так не думаешь, — ей хотелось стопроцентной ясности.

— Нет. Он может нас подвезти, возможно, до самой Башни. Еслии нет, наверняка подвезет до границы Белых Земель. И это будет хорошо, потомучто юноша еще очень слаб.

Его слова вызвали очередной вопрос.

— Ты зовешь его мальчиком. Потому что он выглядит таковым. Асколько, по-твоему, ему лет?

Роланд покачал головой.

— Он точно не моложе шестнадцати или семнадцати, но емуможет быть и тридцать. Время вело себя странно, когда Лучи подвергались атакеРазрушителей, делало прыжки и скачки. Я готов за это поручиться.

— Он оказался на нашем пути благодаря Кингу?

— Этого я сказать не могу, но он знал о мальчике, это точно,— Роланд помолчал. — Башня так близко. Ты ее чувствуешь?

Она чувствовала, все время. Иногда что-то пульсировало в ееголове, иногда что-то пело, случалось, и первое, и второе совпадали. Иполароидная фотография по-прежнему висела на стене гостиной Дандело. Она неимела отношения к колдовству. Каждую ночь, во снах, она хоть раз видела ТемнуюБашню с той фотографии, на дальнем краю поля роз, построенную из покрытогокопотью столетий серовато-черного камня, на фоне тревожного неба, по которомуоблака неслись в четырех направлениях, вдоль двух оставшихся Лучей. Она знала,что поют голоса: «Каммала-кам-кам! Каммала-кам-кам!» — но не думала, что онипоют ей, или для нее. Нет, скажи нет, скажи, никогда в жизни; то была песняРоланда, и только Роланда. Но Сюзанна начала надеяться, песня эта — недоказательство ее неминуемой смертью между хижиной Дандело и конечной целью ихпоисков.

Потому что видела и другие сны.

10

Менее чем через час после восхода солнца (точно на востоке,и мы все говорим, спасибо) оранжевое транспортное средство, нечто среднее междугрузовиком и бульдозером, появилось из-за горизонта и медленно двинулось к ним,сдвигая слой выпавшего снега вправо от себя, поднимая высоту и без тоговысокого сугроба. Сюзанна догадалась, что, достигнув пересечения с Одд-лейн,Заикающийся Билл, который, несомненно, сидел за рулем, развернется и поедетобратно, тем же манером очищая вторую половину дороги. Может, он останавливалсяздесь, не на чашечку кофе, но с тем, чтобы взять кварту машинного масла. Отэтой мысли она улыбнулась. Впрочем, для улыбки нашелся и еще один повод. Накрыше кабины стоял громкоговоритель и из него далеко разносилась рок-н-ролльнаяпесня, которую она знала. И Сюзанна радостно рассмеялась.

— «Калифорнийское солнце». «Ривайры» [114]. Класснаяпесня, не так ли?

— Раз ты так говоришь, — согласился Роланд. — Только держинаготове тарелку.

— Можешь на это рассчитывать, — пообещала она.

К ним присоединился Патрик. Как всегда, с тех пор, какРоланд нашел их с кладовой, с блокнотом и карандашом. Теперь он написал однослово большими буквами и показал Сюзанне, зная, что Роланд мало что можетпрочитать из написанного им, даже если буквы будут большие-пребольшие. В нижнейчасти чистого листа появилось слово «БИЛЛ». А под словом был забавный рисунокЫша, с комиксовым «пузырем» над головой: «ГАВ! ГАВ!» Все это Патрик небрежноперечеркнул, показывая, что Сюзанне на рисунок смотреть не надо. И вот этотнебрежный X разбил ее сердце, потому что ставил крест на жизни Ыша.

11

Нож грейдера остановился у самой хижины Дандело, и хотядвигатель продолжал работать, музыка смолкла. С водительского сидения на землюважно спустился высокий (ростом как минимум в восемь футов), со сверкающейголовой робот, очень похожий как на Найджела с Экспериментальной станции 16-огосектора Дуги, так и на Энди из Кальи Брин Стерджис. ОН согнул металлическиеруки и уперся металлическими кистями в бедра, чем напомнил бы Эдди СЗРО из«Звездных войн» Джорджа Лукаса, если бы Эдди был здесь. Усиленный динамикамиголос робота далеко разнесся по белым полям.

— ПРИВЕТ, Д-ДЖО! КАК П-П-ПОЖИВАЕШЬ? КАК У Т-ТЕБЯ С Т-ТУЗАМИВ Р-РУКАВЕ?

Роланд вышел из апартаментов Липпи, закончившей свой путь наэтом свете.

— Хайл, Билл, — поздоровался он. — Долгих дней и приятныхночей.

Робот повернулся. Его глаза ярко сверкнули. Сюзанна решила,что он удивился. Вроде робот не выказывал тревоги, и никакого оружия она невидела, но она отметила антенну, торчащую из головы и непрерывно вращающуюсяпод ярким утренним солнцем. У нее не вызывала сомнений, что легко срежет ееорисой. В два счета, как сказал бы Эдди.