В ее глазах стояли слезы. Но оба понимали: Эссилт не станет звать на помощь. Лучше насилие, чем позор.

Друст шагнул к ней.

Она вскинула руки к лицу, словно пытаясь защититься. Его это только распаляло.

…И меньше всего она думала о черном кольце на правом мизинце.

– И как же это понимать, Друст? – раздался резкий голос с порога.

Сын Ирба замер. Он знал, что Марха нет в Тинтагеле, что король не может вернуться.

Что этого просто не может быть.

Друст медленно обернулся.

В дверях стоял – Сархад.

– Откуда?! – Друст и Эссилт невольно крикнули это одновременно.

Коварный чуть усмехнулся:

– Моя госпожа забыла о кольце, которое я ей подарил. Я услышал, что с ней беда, что она зовет на помощь. Пролететь из окна в окно недолго…

– Прибежал спасать от меня свою любовницу? – зло спросил Друст.

Сархад не ответил. Даже не пошевелился. Но Друста бросило на пол – словно от удара наотмашь.

– Вон, – сквозь зубы процедил сидхи.

Друст встал, утер кровь из носу, больше размазывая, чем стирая:

– Да кто ты такой, чтобы мне приказывать?

Он выхватил меч.

– Друст, нет! – зазвенел отчаянный крик Эссилт.

Только это уже ничего не могло изменить.

Друст замахнулся, но Сархад парировал удар.

Меч внука Рианнон сошелся с протуберанцем огня. Друст отскочил, опаленный.

Сархад небрежно поигрывал огнем между ладоней.

– Еще хочешь? – поинтересовался сидхи. – Или ты получил ответ на вопрос, кто я?

Он кинул комок огня к ногам Друста. Пламя поднялось с ревом.

– Не надо!!! – завизжала Эссилт.

Сархад пожал плечами, поманил к себе огонь, как подманивают ручного зверя. Снова пристроил его на ладони.

– Что ты хочешь? – выдохнул Друст. Его одежда местами почернела и дымилась.

– У нашего народа, – наставительно изрек сидхи, – овладеть женщиной, которая тебя не любит, считается столь же противоестественным, как у вас, людей… впрочем, неважно. Я хочу, чтобы ты навсегда покинул Корнуолл. Немедленно.

Друст сжал губы, но промолчал. Спорить с сильнейшим было бы глупо.

Коварный поперекидывал огонь из руки в руку и продолжил:

– Я не стану брать с тебя слово, что ты никогда не вернешься сюда. Я тебе ни на волос не верю. А вот ты мне поверишь…

Друст гневно сверкнул глазами.

– Поверишь, да. Тебя до побережья проводят вороны из Кинверхина. Милейшие пташки, ты убедишься. Без приказа не тронут никого. Просто чудо, что за птички. Да, да, ты меня правильно понял. Они при случае заклюют тебя насмерть. Если ты еще хоть раз осмелишься ступить на берег Корнуолла. Хоть в мире людей, хоть в Аннуине.

– Тебе не проще меня убить? – хмуро осведомился Друст.

Сархад насмешливо поклонился:

– Не проще. Во-первых, этого не хочет госпожа. А во-вторых, Бендигейд Вран научил меня, что к врагам надо проявлять милосе-е-ердие…

Ухмылка Коварного недвусмысленно означала: «Самый изощренный способ мести – это оставить в живых».

Это так по-человечески, Друст: лгать не другим, а себе.

Когда ты лгал? – в Карбонеке, Граалю? Или сейчас?

Сомневаюсь, что Граалю можно солгать. Значит, ты был честен, когда говорил, что хотел бы освободиться от этой любви?

Тогда какого ж лысого фомора тебя сейчас понесло в Корнуолл?

Слишком трудно быть честным? Слишком трудно признаться себе, что в прошлое не вернуться? Слишком трудно сказать: меня не любят?

Говорить с тобой об этом – бессмысленно. И не мое дело – учить тебя жизни.

Я просто больше не дам тебе придти к Эссилт.

Сархад с нарочитой учтивостью посторонился, пропуская Друста.

Тот кусал губы, но – должен был подчиниться. Оказаться сожженным заживо совсем не хотелось.

Тишину наполнило хлопанье крыльев. Эссилт удивленно огляделась – но воронов видно не было.

– Не в этом мире, – улыбнулся Коварный. – Наш красавец полюбил короткие дороги, и вороны его проводят там.

Сархад подошел к Эссилт, провел рукой по ее волосам, прижал к себе:

– Всё хорошо. Он больше никогда не вернется. Будь уверена.

Но в ответ она напряглась, попыталась отстраниться, освободиться – словно он держал ее силой.

– Ты что? – непонимающе спросил сидхи, разжимая руки.

Она отбежала на несколько шагов, сжалась, не смея поднять на него глаз.

– Эссилт?! Ты… ты считаешь, что я – ничем не лучше Друста?!

Она решительно покачала головой, но головы не подняла и не произнесла ни слова.

– Вот, значит, как ты обо мне думаешь?!

Ее страх внезапно пробудил в нем азарт охотника, хищника, увидевшего добычу. Наброситься, схватить… и ей уже не вырваться, сопротивляйся или нет. И сколько можно унимать тот огонь, что жжет изнутри, если она всё равно считает его этим, и она – вот, трепещущая и вожделенная… Ведь она давным-давно ждет его, ждет, чтобы он наконец сделал первый шаг, и своим испугом только призывает, и не его она боится, а своего желания…

Сархад закусил губу – по подбородку скатилась капля крови.

– Женщина, да ты кого угодно сведешь с ума! – рявкнул он.

Эссилт сжалась, как от удара.

– Бранвен! – негромко приказал сидхи.

Его голос едва ли можно было расслышать даже в соседнем покое, но он и не собирался кричать. Бранвен услышит то, что совершенно не нужно орать на весь замок.

Та прибежала – и вместе с ней Динас. Его, конечно, не звали – но лишним он не будет.

– Где сейчас носит Марха? – осведомился Сархад.

– Он отправился объехать страну…

– Яс-сно. Ладно. Найду, – хмыкнул он себе под нос. Потом обратился к Бранвен: – Прикажи нагреть воды, пусть эта умница выкупается. Отмокнет, разнежится. Поняла?

Бранвен кивнула.

– Потом пусть выбирает платье. Долго-долго. Украшения. Чтобы не думала ни о чем другом. Весь день, до самого приезда Марха. Ясно?

Она снова кивнула и сидхи сказал громко: – К вечеру король будет здесь.

– Но… – побледнел Динас, – а как же Гвин?

– Разберемся, – хмыкнул Сархад.

– Но, – не унимался тот, – он же сын самого Нудда…

– Пра-а-авда? – насмешливо протянул Коварный. – Спасибо, а я-то не знал!