– И вы…

– И мы сделаем твой мир явью, – улыбнувшись сказала она и впилась в мои губы. Она целовала меня жадно и неистово. Голова моя закружилась и я отчетливо увидел свой город. Моя улица была пустынна. Немыми великанами торчали серые пятиэтажки – хрущевки. Посреди шоссе зияла дыра провала. Немного поодаль мужики в оранжевых жилетах латали асфальт черными гудронавыми заплатками. Ветер трепал затрапезные простыни на балконе третьего этажа. Мимо прошла худая собака. Пролетел целлофановый пакет. Затем, несколько школьников пронеслись мимо, чуть не сбив меня с ног. К ларьку с шашлыками подкатил серый автомобиль, скорее грязного цвета, чем серого. Тормоза взвизгнули, из машины выскочил молодой человек и прямиком направился к окошечку.

– Здрасьте, – обратился он к продавцу шашлыков, – мне нужна картошка фри.

– Фры нэт, – спокойно ответил шашлычник и начал закрывать свое окошечко.

– Дурдом, – свирепо констатировал молодой человек и медленно проследовал к своему серому зверьку.

– Почему дурдом то? – Крикнул я, точнее это был вопрос обращенный в его немую спину.

– Че? – Коротко бросил он и резко развернулся в мою сторону.

– Я говорю, – повторил я, – почему вы так решили? Почему, если в месте, где продают шашлыки, и нет вдруг фри, вы сразу решили что это неприемлемо?

В ответ прилетел удар в нос. Он просто врезал мне по лицу и коротко добавил, – Пошел ты к такой – то маме, козел.

– Это же не мир, – крикнул я, – это просто какой то треш, угар и садомия. Почему, сука, здесь должны торговать картошкой фри? Какого хрена ты родил это в своей гребанной башке. И почему кто – то виноват в том, что ты придурок? Или, ты считаешь себя центром вселенной? А может ты бог? Сука, отвечай мне!

Он медленно развернулся и подошел ко мне, склонившемуся и утирающему кровавые сопли:

– А ты кто? – злобно спросил он и еще пнул меня в живот, бог? Бога нет.

– Ага, – от досады закричал я, и если бы он был, ты бы с легкостью купил в ларьке с шашлыками свое драный картофель, так?

– Я бы точно купил его, дружище, – засверкал глазами он, – и я бы не ездил на таком убогом автомобиле. И, не жил бы в хрущевки в этом районе. И не отмотал бы срок за маленький косяк с травкой. И…

– Ты был бы кем – то, если бы, не бы. А ты не задумывался над тем, что, возможно я придумал тебя человеком, а ты, почему – то, стал свиньей? Посмотри на детей. Они такие непринужденные. И все что им нужно это простое внимание своих любящих родителей. Немного неба, немного солнца, и вот, они уже смеются сидя в сырой песочнице. Почему же из них вырастают такие вот мудаки как мы с тобой?

– Я вырос в детском доме, – рыкнул он и еще раз засадил мне в нос.

Я заплакал от досады.

Откуда – то появился пузатый полицейский и постучав по моему плечу, нагло спросил:

– Что это мы разлеглись тут. Документики ваши можно лицезреть?

***

– Что, – переспросил Сидоркин, – ты что – то сказал?

– Мысли вслух, – крикнул я, – сколько нам еще лазить по этим катакомбам?

– Пришли, – торжественно прошептал ангел, и я увидел, что мы уткнулись в заржавелую, железную дверь. Сидоркин с трудом навалившись, отворил ее и знаком пригласил пройти вперед. Я нагнулся и прошел в узкий проход. Здесь было светло и шумно. Коридор напоминал малосемейку на окраине города. Повсюду сновали какие то люди. Меня они не замечали или же просто не видели. Одни стирали белье в белоснежных кафельных комнатах. Другие, спали, третьи, что – то жевали или просто смотрели телевизор. Мне стало почему – то подозрительно, что все здесь я вижу в виде коридоров. По сути, я перебирался из одного коридора в другой. И во всех случаях они были длинными и бесконечными. Менялась только суть. В данном случае коридор был максимально приближен к человеческим нормам. Всюду бегали чьи – то дети. Шлялись пьяные люди и полуголые девицы стреляли сигареты у всех подряд. В одной из ниш была устроена кухня, на подобии коммунальной. Здесь громоздились девять газовых плит и у каждой стояла замызганная женщина. Все они что – то бормотали и усердно перемешивали в своих кастрюлях.

– Найдешь здесь своих то? – Спросил ангел.

– Попробую, – ответил я и пошел по коридору вперед. В голове опять возник образ нашего с ней разговора…

– Неужели мой мир такой? – Спросил я у Герды, когда она перестала меня целовать. Неужели я мог придумать такую хрень? Всех этих людей? Все …ЭТО?

– Да, – утвердительно сказала она, – и скоро это станет реальностью, для всех. Все будут жить так, как придумал ты.

– Мне страшно, – сказал я тихонечко Герде и обнял ее. Я умер, я полюбил птицу смерти и…я создал ад на земле. Как мне жить то после всего этого?

– Жить нужно здесь и сейчас. Все дело, возможно, в свободе выбора? Ты придумываешь людей свободными от твоей воли. А они, чудят, творят что попало и в итоге обвиняют тебя. Ведь это ты дал им эту удочку. Вот, только не объяснил как ей пользоваться. Забыл самую малость. И вот, они уже бьют своего создателя в нос. И, поверь мне. Это только цветочки. Бывало и круче. Как ты там сказал, шуруповертом к кресту?!

– Было дело, – мрачно кивнул я

– Иди выспись, здесь для тебя комнату приготовили, – сказала она.

– Надеюсь, не в гробу? – Съязвил я, и проводил ее усталым и влюбленным взглядом.

– Ладно, ни пуха ни пера тебе, – крикнул Сидоркин в след и закрыл за мной дверь.

Я осмотрелся и пошел вперед. Разговор наш, я старался полностью выкинуть, стереть. Мне не хотелось и думать о том именно факте, что я и есть виновник всего дерьма в мире. Я не хотел ни верить в это, ни знать правды. Скоро, все будет так же, как и в моей жизни. Но, зачем тогда я придумал для себя такую плохую жизнь? Что, не мог придумать себе другой мир? Мог бы быть большой и скользкой медузой. Барахтаться где нибудь в мировом хаосе и питаться микроорганизмами. Мог бы, быть кометой или луной. Такой большой и желтой луной. Висеть над миром и молчать. Но я придумал маршрутки и рынки, ментов и олигархов, сквозняки и болезни, гопников и умников. Все, все, что крутилось сейчас в моей голове, был мой собственный мир, который я воспроизвел. Зачем же он нужен, такой мир? Со всеми этими грязными вокзалами и шлюхами. Бандитами и наркоманами? Зачем я придумал все так паршиво? Ведь на баб моих мне хватало больше фантазии. Я придумал ад. Я придумал …АД. Мне было стыдно. Я шел и силился что – бы не заплакать или не завыть от отчаяния. Нос болел. Как вдруг, увидел своего босса. Я подошел к выемке в стене и стал внимательно наблюдать за ним.

***

В кабинете директора радиостанции было душно. Он сидел в расстегнутой, пропитанной потом рубашке и все время обдуваясь, утирался платочком. В кабинет вошла та самая секретарша, что принимала меня на работу.

– Ну что, вы послушали все? – Сказала она натружено и пыхтя.