Повязка была такая большая, что пришлось обернуть её вокруг живота и завязать узлом на спине, но Валет не сопротивлялся.

– Скорей, скорей, – торопил он Норушкину.

Мышь первая вошла в комнату и, подойдя к Юрику, положила лапу ему на лоб.

– Тридцать девять и пять, – сказала она, сурово глядя на лягушку и кота. – Надо срочно принимать меры!

Норушкина налила в ореховую скорлупку немного чая и стала поить Юрика, слегка приподняв ему голову.

– Мелентьевна, принеси воды, – она огляделась по сторонам и увидела напёрсток, – вон в том ведёрке.

– Я мигом! – обещала лягушка, хватая напёрсток.

И действительно, она очень быстро вернулась с водой. Мышь Норушкина оторвала от тряпочки-одеяла маленький кусочек, обмакнула его в воду, слегка отжала и положила Юрику на лоб.

– Будешь менять компресс, – приказала она Валету.

– Это как? – не понял он.

– Как нагреется, снова опускай в воду, потом отжимай и клади на голову. И так каждые пять минут. Понял?

– Понял, – проворчал Валет.

Ему совсем не хотелось мочить лапы, но ничего не поделаешь, Юрика надо было спасать.

Мышь ещё раз внимательно оглядела комнату.

– Из окна дует, – неодобрительно заметила она и, взяв кусок полиэтиленовой плёнки, протянула его лягушке, – заткни окно, а я пойду в аптеку и принесу жаропонижающий сбор номер сто сорок три.

Лягушка Василиса послушно взяла плёнку и стала прилаживать её к окну, подтыкая края в щели. Кот менял компрессы и время от времени поил Юрика чаем из скорлупки. Юрик уже не стонал, а лежал тихо, хотя глаз не открывал. Скоро вернулась мышь Норушкина с жаропонижающим сбором. Она заставила Юрика выпить всё до капли, после чего с удовлетворением потёрла лапы.

– Что ж, медицинская помощь оказана, теперь остаётся ждать выздоровления. Продолжай менять компресс, а мы с Мелентьевной можем пойти передохнуть после тяжёлых трудов. – И мышь с лягушкой важно удалились.

Первым делом Валет попытался сорвать с себя марлевую повязку, которая мешала ему дышать и, что хуже того, мяла усы. Но, к сожалению, ему удалось только выдернуть несколько ниток. Вредная мышь завязала узел от души. Валету ничего не оставалось, как злобно пыхтеть и строить планы мести. Он продолжал менять Юрику компрессы на лбу и с удовлетворением стал замечать, что мальчику явно полегчало. Юрик теперь лежал спокойно и дышал ровно. Неизвестно, сколько прошло времени, но вот в коридоре снова послышались шаги, и в комнату вошли мышь Норушкина с лягушкой Василисой. Они принесли с собой два объёмистых узелка, из которых так вкусно пахло, что у голодного кота прямо слюнки потекли. Мышь снова положила лапу Юрику на лоб.

– Тридцать шесть ровно, – сообщила она, – полный упадок сил. Теперь, как я и предполагала, нужен укрепляющий сбор.

Она развязала узелок и извлекла оттуда несколько скорлупок. Юрик открыл глаза и с удивлением огляделся. Его окружали три существа в марлевых повязках. По круглым ушам он узнал мышь Норушкину. По перепончатым лапам – лягушку Василису, а вот кто был третьим, понять оказалось труднее, так этот третий был упакован в марлю. Юрик посмотрел внимательнее и увидел длинный пушистый хвост.

– Валет, это ты?!

– Я, я, не сомневайся, – успокоил его кот, – это на мне марлевая повязка.

– Эпидемия у нас, – пояснила мышь, – ну-ка, выпей!

И она влила Юрику в рот какой-то горький травяной настой.

– А теперь надо покушать, – проворковала лягушка Василиса и стала расставлять рядом с постелью скорлупки с едой.

Она достала из узелка маленькую деревянную ложечку и начала кормить Юрика, слегка приобняв его за плечи, чтоб ему было удобнее.

– Сначала супчик, потом пирожок с чаем и мёдом, потом ещё один пирожок с тёпленьким ежиным молочком. Нам его ёж принёс, узнав, что наш ядовитенький юрапетик заболел.

Услыхав про ежиное молоко, Юрик заупрямился.

– Не буду, не хочу, – проворчал он, отпихивая скорлупку.

– А я бы выпил, – вздохнул Валет, – я уже сто лет молока не пил!

– Здоровым не положено, – сказала мышь. – А ты, юрапет, немедленно пей, не то выселю!

Пришлось Юрику выпить ежиного молока. Оно оказалось совсем не противным, а даже, наоборот, довольно вкусным. Валет переступал с лапы на лапу, завистливо глядя на еду.

– Ладно уж, поешь, – сжалилась наконец мышь Норушкина и поставила перед Валетом скорлупку с остатками.

Но есть Валет как раз и не мог. На морде его всё ещё красовалась марлевая повязка. Мышь с лягушкой захихикали, глядя, как бедный кот пытается из неё выпутаться.

– Так и быть, сниму, – наконец сказала мышь, вдоволь насмеявшись, – угроза эпидемии миновала.

Она развязала тугой бант на спине у Валета, сняла с него повязку и, неодобрительно повертев её в лапах, ткнула пальчиком в разлохмаченную марлю.

– Это как понимать? – спросила мышь строго. – Не бережём казённое имущество? Портим ценные вещи? Придётся наложить штраф в огромном размере… – Она задумалась. – Десять дней исправительных работ строгого режима.

– Если в буфете и кормить меня строго по часам, то я согласен, – промяукал Валет, вылизывая скорлупку.

– Каков нахал! – возмутилась Норушкина, но в голосе её послышалось явное уважение. – Ладно, поступаешь в моё распоряжение на десять дней с прохождением наказания в буфете.

– На один день, – сказал Валет.

– На пять, – сказала Норушкина.

– На пять часов, так и быть, – согласился Валет.

– Ну что мне делать, – всплеснула лапами Норушкина, – такая я добрая, характер у меня мягче масла. Ладно, я согласна.

Они с лягушкой Василисой тоже сняли марлевые повязки. Мышь аккуратно сложила их и засунула в карман передника.

– До следующей эпидемии, – пояснила она.

Юрик тем временем окончательно пришёл в себя. С каждой минутой ему становилось всё лучше и лучше.

– По-моему, я уже здоров, спасибо, что вылечили меня, – сказал он Норушкиной.

– Это мой долг как коменданта. В нашем образцовом доме не должно быть больных. У нас все здоровы и счастливы. – Мышь самодовольно пригладила лапой усы. – Ты ведь счастлив, котик, что можешь выступить перед моей роднёй? Пусть они наконец поймут, кто достиг в жизни самого высокого положения!