– Вот он! Вот кто прожёг мне бок! – Зарянка с негодованием уставилась на Юрика.

– Ты почему такой горячий? – строго спросил муж зарянки. – Я чувствую, что это неправильно!

– Я, наверное, заболел, – прошептал Юрик, – у меня температура. Отнесите меня, пожалуйста, домой!

– И правда, давай отнесём его домой, – сказал муж зарянки, – я теперь ясно вижу, что это не наш птенец. Даже не похож нисколько. Может, кукушонок или ещё кто похуже.

– Как же мы его понесём? – спросила зарянка. – На спину я такого жаркого не посажу. У меня перья могут задымиться!

– Давай возьмём ветку с двух сторон, а его привяжем посередине и понесём, – предложил зарянкин муж.

– Чем привяжем? – деловито спросила зарянка.

– Травинками, нитка у меня тут припрятана, да мало ли чем.

Очень скоро нашлась нужная ветка, и зарянки привязали к ней чуть живого Юрика. Валет, наконец, высунул голову из-под его курточки и строго сказал:

– Лучше привязывайте, лучше!

– Это ещё кто? – удивился муж зарянки. – На гусеницу похож.

– Не обращай внимания, – махнула крылом зарянка, – давай скорей унесём их отсюда.

Птицы подхватили ветку с двух сторон и через минуту были уже рядом с пнём-теремком.

– Теперь отвязывайте, – велел Валет, выпрыгивая на землю и потягиваясь.

– Так ли это обязательно? Мне кажется, мы уже потратили слишком много душевных и физических сил, – сказал муж зарянки недовольным тоном.

– Всё-таки он спас меня от ужасной змеи, – напомнила зарянка.

– Ладно уж, так и быть!

Зарянки быстро расклевали травинки и ниточки, державшие Юрика. И он попытался встать, с трудом понимая, где находится.

– Давай, давай, – подбадривал его Валет, – пойдём домой.

Зарянки улетели, а Юрик, еле-еле переставляя ноги, побрёл к себе. К счастью, дверь теремка оказалась незапертой, и, никого не встретив по дороге, они с Валетом добрались до своей комнаты. Там, сняв свои всё ещё сырые ботинки, Юрик лёг на свою жёсткую постель, укрылся тряпочкой и забылся тяжёлым сном.

Валет ходил вокруг и время от времени с беспокойством щупал ему лоб лапкой.

– Пить! – попросил Юрик, не открывая глаз.

Валет засуетился.

– Сейчас, сейчас, – приговаривал он, бегая по комнате.

Но воды здесь не было. Ведро-напёрсток стояло пустое. Валет посмотрел на стеклянную бутылочку и попробовал её поднять. Бутылочка была для него огромной бутылью и весила, даже пустая, слишком много.

– Покачу её! – решил Валет.

Он опрокинул бутылочку и, ловко перебирая лапами, покатил к двери. Так получалось гораздо лучше. Очень скоро Валет оказался у выхода, но тут случилась неприятность: дорогу ему преградила мышь Норушкина.

– Ты откуда взялся? – строго спросила она. – Добро хозяйское расхищаешь?

Одной лапой она цапнула бутылочку, другой схватила извивающегося Валета и, весело напевая, пошла к себе в буфет. Закрыв дверь на засов, она поставила бутылочку на прилавок, а Валета опустила на пол.

– Всё равно отсюда никуда не убежишь. А теперь рассказывай, – приказала Норушкина, – почему ты опять здесь оказался? Мелентьевна обещала, что вы не вернётесь. Я даже расстроилась. Так весело своего дрессированного кота иметь! А главное, ни у кого больше такого нет! – Она счастливо засмеялась. – Иди сюда, я тебя сейчас дрессировать буду.

Но Валет и не думал подходить к мыши. Совсем наоборот, он заметался по комнате в поисках какой-нибудь щёлки, куда можно улизнуть. К сожалению, никаких щёлок здесь не было. Тогда он вскочил на самую верхнюю полку буфета, решив, что дорого продаст свою свободу.

Напрасно мышь Норушкина то уговаривала, то угрожала, то сулила разные вкусности – Валет был непреклонен и слезать не хотел.

– Смотри, котик, как вкусно! Ням-ням-ням, – приговаривала Норушкина, помахивая куском пирога, – слезай, покушай!

– Открой дверь, злодейка! У меня мальчик заболел, пить хочет, а ты тут пирогами машешь. Лучше сделай ему чай с малиной, да отнеси, да напои, – прошипел Валет.

– Какой такой мальчик? – почти искренне удивилась Норушкина.

– А то ты не знаешь, какой, – совсем разозлился кот. – У него температура! Тут каждая минута дорога, а ты дурака валяешь. Ну попадись ты мне, когда я снова вырасту!

– Может, ты ещё и не вырастешь никогда, – злорадно сказала Норушкина и перестала размахивать пирогом. – Так что нечего мне угрожать, – добавила она, мрачно сверкнув глазами на Валета. – И зачем только вы с болота вернулись? Жили бы себе там и никому не мешали!

– Я тебе потом объясню – зачем, и твоей лягушке Василисе тоже, – пообещал кот, – а сейчас очень советую налить в эту бутылку чай с малиной и отнести больному.

– Вообще-то я больных не люблю, – задумчиво сказала мышь, – но на вверенной мне территории все обязаны быть здоровы.

Она неохотно налила в бутылочку чай из самовара, добавила туда сушёной малины и открыла дверь.

– Но учти, – строго сказала Норушкина, повязывая голову белой косынкой с красным крестом, – за то, что я такая добрая и благородная, ты должен выступить в качестве моего дрессированного кота перед всей моей роднёй. Ну хоть один раз! – добавила она умоляюще.

– Посмотрим. – Валет спрыгнул с верхней полки и побежал впереди Норушкиной к Юрику в комнату. По дороге они неожиданно столкнулись с лягушкой Василисой. Та в недоумении уставилась на Валета.

– Это тот самый или другой? – спросила она у Норушкиной.

– Тот самый, не сомневайся, – промяукал Валет. – А ты небось думала, что мы никогда не вернёмся с твоего любимого болота? Напрасно надеялась!

– Что значит мы? – разволновалась лягушка. – Так ты не один вернулся? Неужели вместе с ядовитым юрапетом?

– Хватит болтать, – вмешалась мышь Норушкина, – у нас всеобщая мобилизация на медицинскую службу. В доме опасный больной. Может быть, даже начинается эпидемия! Немедленно надевай форму и за мной!

Лягушка послушно поскакала за Норушкиной и Валетом, по дороге захватив белую косынку с красным крестом и марлевые повязки для себя, Норушкиной и Валета.

Юрик по-прежнему лежал, закрыв глаза, и даже тихонько стонал, так ему было плохо.

– Немедленно надеть маски! – приказала Норушкина у входа в комнату и сама закрепила у Валета на морде марлевую повязку.