– Опять про деньги! Вот и катись к своей идеальной бывшей жене! Может, зря ты с ней разводишься? Она тебе подходит. Вы вместе будете очень красиво врать своим детям и ходить налево каждый. И детям ничего говорить не придётся! И деньги тоже можно не делить!

Долгий пристальный взгляд Валеры – последнее, что я вижу в этот злополучный день. А потом он уходит, а я остаюсь стоять на крыльце.

А затем наступает тишина. И я как в тумане иду обратно в дом. Падаю на кровать и накрываюсь одеялом с головой. Мой мир за этот день несколько раз перевернулся, а потом разбился вдребезги.

А дальше произошло выключение. Или отключение? Не знаю, как правильно описать своё состояние. Но как только моя голова соприкоснулась с подушкой, я заснула. Сон был тревожный. Я куда-то бежала, что-то искала и очень сильно боялась. Я проснулась не менее разбитая, чем засыпала.

Меня разбудил пёс, а точнее, его мокрый язык, шурующий по моему лицу. Песцу нужно было по его собачьим нуждам, и он, как мог, об этом сообщал. Он облизывал мой нос, жалобно скулил и скреб лапой по плечу.

Я нехотя вылезла из-под одеяла и пошла выпускать пса на улицу. Он пулей вылетел, едва я приоткрыла входную дверь. Мне самой требовалось одеться, чтоб туда выходить.

Похолодало и разъяснилось. Морозная свежесть зимнего утра отрезвляюще на меня подействовала. Вчера вечером шел дождь, сейчас было сухо, а на голубом небе показалось солнышко. Ветки деревьев, как и все остальные поверхности, покрылись тонкой коркой льда. Переменчивая питерская погода, как вся моя жизнь.

Я сидела с кофе на крыльце и смотрела, как пёс бегает по замерзшей грязи. Он ожидал, что будет мокро и весело от соприкосновения с грязной жижей. Но не тут-то было. Грязь стала твердой, а лужи стеклянными. Но Песец был щенком, и долгие печали не входили в его планы. Нет грязи, но зато можно бегать за вороной, отличная замена.

Из ступора меня вывел гудок автомобиля. Настойчивое гудение со стороны ворот заставило меня очнуться и пойти на звук. Валера так не сигналит, но кто это может быть?

– Я уже волноваться начала, вдруг ты вчера пропала по дороге домой? К телефону не подходишь, но это для тебя нормально, – радостная подруга вывалилась из машины, а за ней двое детей и собака.

Машка. Точно. Мы же договорились. Я совсем про неё забыла. Неужели уже так много времени?

– Привет! – Олег в шапке с помпоном был невероятно милый. – У меня полный багажник еды, и мангал я тоже привез. Валерий Петрович дома?

Олег много лет работал у Валеры прорабом. Когда я разводилась с Игорем и мне нужна была работа, он взял меня помощницей по дизайну. Вместе мы работали в Валерином большом доме. Но полгода назад, когда я стала жить тут с Валерой, а в большой дом вернулась бывшая жена, ремонт там остановился. Ну или, может, его доделал кто-то другой, но не Олег. Я только сейчас задумалась, не из-за меня ли муж лучшей подруги потерял работу у золотого заказчика?

– Нет его, – со вздохом сказала я. – Заноси пакеты в дом. Хотя нет, лучше ставь на крыльцо.

Я вспомнила, что творится в доме. Мне стало стыдно, но это мои близкие друзья, я вчера рыдала на их кухне. Поэтому я ещё раз вдохнула и сказала:

– Олег, мне нужна твоя помощь, в доме разгром. И, Машка, мне нужна твоя помощь в разборе своей никчемной жизни.

– Да, кто б сомневался, рассказывай, – подруга подошла и обняла меня. Дети бегали по участку с двумя собаками, а их радостный визг разносился по всей округе. – Только есть один нюанс, который может перерасти в катастрофу. Но я это не специально. Через пятнадцать минут приедут твои родители.

– Глупо спрашивать, как так получилось? Только мамы мне сейчас и не хватало.

– Надо самой со своей мамой разговаривать, а то она мне звонит узнать, как у тебя дела. Ты трубку не берёшь, а она волнуется.

И я засмеялась, громко так, от души. Слезы кончились ещё вчера. Ну и состояние спокойного тупняка меня ещё не отпустило.

– Мы в магазине на кассе стояли. Дети баловались, полная тележка еды, а собака одна в машине воет. А тут звонит тётя Зоя, и я ей раз и скажи, что мы к тебе едем. А она как замолчит. И куда-то в сторону: «Петя, собирайся! Мы едем к Оле!». Что мне было делать? Я твоей маме отказывать не умею, так что соррян.

– Тогда маму ждет большой сюрприз. Ей понравится, что она, как всегда, права. Но помогите мне хотя бы видимость сделать, что я не совсем конченая дочь.

– Она тебя любит, ну что ты от неё прячешься, – говорит Олег, пока тащит сумки в дом.

Надо сказать, что родители Олега живут где-то в Вологодской области. Обожают его и Машку всем сердцем. Звонят раз в месяц и всегда готовы помочь. Внуки всё лето тусят у них в деревне, а забирает их Машка с полной машиной всевозможных деликатесов. И ни разу они ему не сказали, что он какой-то не такой. Или Машка не та и детей плохо воспитывает. Олегу не понять, как может достать мамина критика.

И вот сейчас она приедет, Валеры нет, дома всё поломано, а я опухшая от слёз, в пижаме и с немытой головой. Я получу очень ёмкую и обильную обратную связь. И мамин взгляд, поджатые губы и «я же говорила…».

– Сложно сделать этот день хуже, чем его задумала моя судьба. Помогите дом в порядок привести, вдруг они задержатся по дороге.

Родители приезжают ровно в тот момент, когда битая посуда собрана в мусорный пакет, а мебель расставлена по местам. Урон имуществу не такой сильный, как могло показаться вчера. Просто осталась всего одна чашка, это из печального. Но зато Маша привезла с собой одноразовую посуду – это спасёт ситуацию.

Я хочу рассказать, что произошло ночью. Но не успеваю до маминого приезда. Я просто не могу вслух произнести, что сама отправила Валеру к бывшей жене. А вдруг это конец, и он больше не вернётся?

– Он тебя ударил? – тревожным голосом спрашивает Машка и пристально смотрит мне в глаза, едва я начинаю рассказывать про Валеру.

– Нет, что ты. Он напугал меня своей агрессией и необоснованной ревностью к Игорю. И потом наговорил мне много неприятных вещей. Я разозлилась, и понеслось…

– Первая ссора всегда волнительная.

– Я боюсь, что она может стать последней. Вдруг он не вернётся?

– Это ж что ж за любовь такая у вас была, если при первом же конфликте отношения развалились? Не беспокойся, всё будет хорошо, протрезвеет твой ненаглядный и вернётся.

– Я сказала лишнего, – мне стыдно вспоминать свои вчерашние слова.

– Извинись, если не права. Он, наверное, тоже сожалеет. Перегнул же?

– Валерий Петрович буйный, когда выпьет. Я видел его пару раз, очень неприятное зрелище, – Олег в этот момент переворачивал стол и вставлял отлетевшую ножку. Хорошо, что в этой комнате мало мебели, подумалось мне.

– Машка, что мне делать?