золотые зерна, из которых произрос стандарт качества; но эти чувства слишком ценны, чтобы быть позабытыми. Для поколения бэби-бума и следующих за ним поколений X, Y и Z ностальгия сама по себе стала отличным товаром (пусть временные рамки у нее меняются) – этот цикл возвращения в детство для каждого нового поколения начинается заново и по сути бесконечен.

Отвечая на вопрос об успехе, Спилберг однажды сказал, что «Челюсти» помогли многим выразить свои страхи и не прятали самое сокровенное под маской мачо.

Этот фильм (как и многие последующие) точно помог многим мужчинам вернуться к истокам своих подростковых (и оттого не слишком сложных) страхов без боязни показаться слабаком. В интервью 2011 года Спилберг признался, что его долго мучили сомнения и тревоги. «Да, я всегда боялся. И сейчас боюсь. Это мое топливо, это меня питает»13. Возможно, он понимал, что фобии, как и фетиши, являются хранилищем наших страхов, которые не отпускают нас и в зрелом возрасте, проникая в нашу жизнь, словно преследователи в фильмах Хичкока, вызывая амбивалентность, желание, стыд, комплексы, поедая нас изнутри, вызывая чувство вины и заставляя обманывать самих себя. Это монстры подсознания, от которых не отбиться гарпуном и не сбежать на безопасный берег.

Глава 6

«Близкие контакты третьей степени»

Мы так привыкли видеть Спилберга сквозь призму успеха, этаким волшебником, который не может ошибаться, что легко забыли, какими рискованными затеями были «Челюсти» и «Близкие контакты третьей степени» в свое время.

Фактическим генезисом «Близких контактов» был короткий рассказ, написанный Стивеном в 1970 году. Действие происходило в небольшом городке на Среднем Западе; у юноши и девушки свидание в автомобиле на панорамной площадке. Внезапно они видят настоящее светопреставление. Такой коктейль – возбужденная парочка и потусторонее вмешательство – был распространенной фабулой фильмов ужасов. К примеру, в «Горошине» (1957) молодой Стив МакКуин и его прекрасная подружка целуются на холме, когда вдруг в небе вспыхивает яркий свет и появляется та самая пресловутая горошина-захватчик. Этот мотив стал предпосылкой «Сумеречной зоны»; именно благодаря довольно невинным «Близким контактам» возбужденных подростков все еще относили к категории G (фильмы для всей семьи) – еще дети, верящие в чудеса, но уже с намеком на взрослость (со всеми вытекающими).

НЛО были пугалом всех научных фильмов пятидесятых и шестидесятых годов – малобюджетных картин категории B, которые редко выдвигались на хоть какие-нибудь награды. И в этом было их обаяние. Как раз за счет того, что от них много не ждали и не требовали, режиссеры могли позволить себе такую буффонаду, какой уже не было после того, как Спилберг возвел жанр в куда более высокий ранг. Однако, планируя «Близкие контакты» как высокобюджетный фильм, Спилберг предполагал, что в данном случае к теме НЛО отнесутся очень серьезно. Возможно, потому, что он сам так ее воспринимал. Если бы он не верил во что-то от всего сердца, он бы не верил вовсе.

История, переписанная много раз, переключилась на тему паранойи времен холодной войны, атмосфера которой царила в фильмах времен детства Спилберга: «Нечто», «Вторжение похитителей тел», да и в его собственных «Бликах». Все эти апокалиптические сценарии инопланетного вторжения с целью уничтожения землян пришельцами, планирующими ядерный Армагеддон, все эти фильмы категории B подпитывались тем, что Сьюзан Зонтаг называла «катастрофической фантазией», и имели предсказуемую противостоящую силу – незыблемость семьи и американского образа жизни, положительного героя-спасителя в конце, безумного ученого где-то в середине картины (потом персонаж мог пропасть) и коварного, изобретательного врага. Ну и конечно, даже несмотря на маленькие бюджеты, всегда хватало ресурсов для создания впечатляющих катаклизмов, которые так многообещающе угрожали уничтожить все и вся1.

Спилберг восстановит эти традиции 50-х, но в духе 70-х добавит сложности сценарию – как это было принято в десятилетие национального «недомогания», яростного раздора, деградации городов, Уотергейтского процесса и слишком политизированных фильмов. Отталкиваясь от образа добрых инопланетян в духе картин «День, когда остановилась Земля» и «Космическая одиссея 2001 года» Кубрика (а также творчества писателей-фантастов вроде Артура Кларка, чей рассказ «Часовой» лег в основу «Одиссеи»), новые пришельцы Спилберга могут навести шороху, но Землю они уничтожить не стремятся; они скорее послы мира, которые забирают с собой лучших из землян, возвращаясь назад домой.

Этот проект был нелогичным, его нельзя отнести ни к одной категории. Тогда научно-фантастические фильмы были не в моде. При том это ведь не совсем фантастический фильм, верно? А еще семейная мелодрама или даже триллер. И кроме того, метафизический квест с примесью светомузыкального шоу.

Чем привлек Джулию Филлипс этот чудаковатый сценарий, от которого открестился Хайк? Еще интереснее то, как в деле оказался Дэвид Бегельман. В конце 70-х в жизни этого человека, чьи финансовые махинации были так подробно описаны в популярной книге Дэвида МакКлинтика «Indecent Exposure», дикаря и саботажника, этакого «Князя тьмы», настали нелегкие времена2. У него в запасе было много достижений – голливудский актив, за который можно было бы закрыть глаза на многое. Но тогда студия, которую он возглавлял, терпела одну неудачу за другой, а он готовился предстать перед судом как лжец, растратчик и фальсификатор. Он не мог знать, что он и Columbia Pictures, чьи судьбы так крепко перплелись, будут спасены успехом сомнительных «Контактов», для которых Джулия Филлипс отчаянно пыталась получить зеленый свет. Тогда ему многое простили и откупили от скамьи подсудимых – поистине случай для учебников по криминалистике в лучшем духе пирамидостроителя Понци; но в дальнейшем он снова скатился в долговую яму и застрелился в гостиничном номере в 1995 году.

Возможно, в этом фильме он видел возможность снова стать ближе к молодежной аудитории; кроме того, он был первым агентом Спилберга до ухода в руководство Columbia. А еще он был первоклассной сволочью – такие всегда привлекали Стивена. Или, может быть, Бегельман почувствовал родственную душу в Филлипс, которая была сродни ему, только моложе. У нее в рукаве уже был «Оскар» за старомодный хит. Как она сама призналась, ей сносило крышу от наркотиков и постоянной депрессии. В период развода она холила «Таксиста» как любимое дитя, а еще взялась за книгу Эрики Йонг «Я не боюсь летать», чтобы побороть собственные страхи. А еще она хотела снимать.

Она встречалась с ДБ, пытаясь подобрать слова, чтобы описать этот фильм, наворачивала круги по комнате в попытках сконцентрироваться и отбросить бестолковые идеи. Итог: «Любой, кто закинулся кислотой и смотрит на небо, или тот, кто покурил и смотрит по телевизору Уотергейтский процесс, ждет подобного фильма. Это уникальная группа людей. Для