— Ну что, появление супер-способностей простимулировали, пора заняться делом, да? — потрепала собаку по голове Шпилька. — Нам нужны те, у кого уже появился споровый мешок, но сами они ещё не превратились в каких-нибудь топтунов. И не больше двух, поняла? Справишься?

Овчарка в ответ лизнула Шпильке ладонь и сорвалась с места так, что только хвост мелькнул в дверном проёме. А сама Шпилька отправилась готовиться.

В центре асфальтированного пятачка между домами установила скреплённые скотчем банки. Аккуратно разложила вымоченный в бензине бинт, уведя его за угол одного из бараков. Второй бинт протянула к противоположному бараку — кто знает, с какой стороны придётся поджигать.

И принялась ждать.

Лайма отсутствовала не больше часа и вернулась в сумерках, приведя за собой всего одного лотерейщика. Бегала тварь быстро, но за собакой угнаться всё-таки не смогла.

— Сюда! — крикнула Шпилька, выглядывая из дверного проёма, чиркнула спичкой и поднесла к бинту колеблющийся огонёк.

Бинт вспыхнул, пламя весело помчалось к бомбе. Овчарка влетела в дом, рванула вверх по лестнице. Шпилька просто спряталась за стеной.

Рвануло так, что в домах зазвенели стёкла, по стене с наружной стороны застучала шрапнель из гвоздей и пуль. И всему этому вторил громогласный «урк» разгневанного лотерейщика.

Дождавшись, пока этот рык станет единственным звуком, Шпилька выглянула из укрытия, держа наготове топорик. Лотерейщик, разумеется, был жив. Но не особо здоров — ему неслабо посекло ноги. Правая вся была в лоскутах содранной кожи, а левая и вовсе висела на каких-то остатках жил. Не сумев встать после взрыва, он всё равно стремился к своей цели, полз, подтягивая себя руками, и непрерывно рычал.

Покрепче перехватив топорик, Шпилька решительно направилась к твари. Рык лотерейщика сменился уже привычным голодным горловым урчанием.

— Что, быстро бегать больше никак? — не без злорадства поинтересовалась Шпилька. — Бывает. Сочувствую. А теперь замри, мне прицелиться надо.

Лотерейщик, замирать, разумеется, не собирался. Увидев Шпильку, он с удвоенной силой пополз к ней. Шпилька попыталась зайти сбоку, чтоб рубануть тварь по шее, но та, неожиданно проворно развернулась, вытянув в направлении девушки руку с плоскими когтями.

— Ну вот и что мне с тобой делать? Ждать, пока кровью истечёшь?

Урчание стало возмущённым. Шпилька вздохнула и занялась грязной работой. Рубанула топориком по протянутой к ней руке. Отсечь, ясное дело, не отсекла, тут и оружие нужно посерьёзней, и сил побольше. Но мышцы повредила достаточно, чтоб обездвижить когтистую конечность.

Лотерейщик сохранил достаточно человеческих черт, и Шпилька старалась не смотреть на серое лицо с увеличенными челюстями. Но и особой жалости она не испытывала. Улей жесток. Здесь или ты, или тебя — третьего не дано.

Анна всегда считала себя обычной. Была сдержанна на язык, жалела всех и вся и содрогалась при одной только мысли, что может поднять на кого-нибудь руку. Шпилька оказалась саркастичной стервой, способной крайне быстро научиться убивать и выживать в мире, где кровожадные монстры могут вылезти из-за первого же угла, и не испытывать при этом никаких угрызений совести.

Вскоре лотерейщик затих. Шпилька, положив топорик, вытерла со лба пот и брызги крови, вытащила припрятанный в голенище ботинка нож и принялась вскрывать споровый мешок.

Добыча оказалась не такой уж и щедрой — всего три спорана. Ладно, и на том спасибо, всё лучше, чем совсем без них. Тем более, в одной из квартир ей, кажется, встречалась бутылка водки, так что живчик можно забадяжить прямо сейчас. Воды, правда, нет, но за неимением лучшего и так сойдёт — Жив ведь предупреждал, что пить эту дрянь теперь придётся постоянно, при первых же признаках недомогания вроде головной боли.

А голова у Шпильки уже слегка побаливала.

На приготовление ушло совсем немного времени. Сделав глоток адского пойла, Шпилька закашлялась и зажала рот. Желудок скрутило дикой резью.

Ну и дрянь же! Надо будет при первом же случае раздобыть что-нибудь сладкое, чтоб разбавить, иначе вкус грязных носков убьёт её раньше, чем какой-нибудь рубер.

Лайма, в отличие от хозяйки, положенную ей порцию вылакала без недовольства и ещё с надеждой покосилась на бутылку.

— Хватит! — строго сказала ей Шпилька. — Помногу нельзя!

Кинула в найденную барсетку живчик и раствор гороха, подхватила топорик.

— Всё, уходим!

Шпилька сама не понимала, почему не хочет оставаться в этом огрызке ПГТ на ночь. Удобное вроде место, тихое и с хорошо просматриваемыми подходами — можно было бы подождать с охотой до утра, отдохнуть. Но что-то гнало Шпильку отсюда, интуиция или что-то вроде того настойчиво твердила: «Беги!»

И Шпилька, никогда не верившая во всякую паранормальщину, на этот раз предпочла прислушаться.

Идти пришлось по колено в воде — Шпилька не знала, почему заражённые её настолько не любят (может, плавать не умеют?), но упускать такое преимущество не собиралась. Форсировать реку прямо здесь по меньшей мере глупо, в одну стремнину, пусть и спасшую ей жизнь, Шпилька уже попала, причём в месте, которое Танк считал бродом. Значит, переправляться придётся по мосту, а потом снова идти по воде вдоль берега, чтоб в темноте не наткнуться на элиту.

А то, знаете ли, с одним только топором против твари, за секунды разделавшей грузовик — безумство чистой воды!

Плеск шагов в темноте разносился далеко окрест, но желающих проверить, что это за звук, не оказалось. Шпилька без приключений добралась до моста, железобетонной аркой нависающего над рекой. Долго сидела под одной из его опор, прислушиваясь к ночным шорохам и поглядывая краем глаза на Лайму.

Ничего! Тишина как в сурдокамере. Ни шороха, ни птичьего чириканья. И ладно птицы, им, может, и неоткуда взяться посреди чистого поля, разделённого рекой. Как и заражённые — им место, где слишком мало потенциальной еды, тоже не особо интересно. Но хоть какие-то звуки должны быть!

— Мне это не нравится, Лайма, — пожаловалась Шпилька собаке и рискнула выйти из-под моста.

Поднялась по насыпи, дошла до середины, вгляделась в разделяющий кластеры срез. Две половинки моста были похожи друг на друга настолько, что почти совпали. Только небольшой перепад высоты полотна и ограждения — на этой стороне они казались более старыми.

Овчарка неожиданно вздыбила шерсть.

— Что такое?.. — насторожилась Шпилька и похолодела.

На другой стороне моста стояла элита.

Ну всё, приехали! Смертушка, а почему у тебя такие большие зубы? А откуда у тебя такие большие рога? И вообще — где твой белоснежный саван и обещанная сказками костлявость?